А если Орешин благополучно вернется на родину, придется поработать над версией его освобождения из плена. Заявить об этом не сразу, минимальный срок — полгода, когда улягутся не слишком накаленные страсти вокруг Расмона. А СМИ заявить, что освобождение полковника произошло накануне заявления прессе, произведено оно определенными структурами ФСБ, специфика которого огласке не подлежит. И добавить, что операция прошла без выкупа и жертв со стороны таджиков, но не без помощи некоторых полевых командиров. Пускай они там поломают головы, кто помог и почему. Заодно показать, что силовые структуры России полны решимости, они не дремлют. И глаза у них не закрыты — кто сказал такую глупость?! Это просто прищур такой.

Но каков Головачев!

Тут Осоргин похвалил себя. Он в течение нескольких секунд, пока якобы обдумывал предложение собеседника о привлечении к операции «Юго-запад» спецподразделения «Черные беркуты», проиграл в голове последствия этого шага. И пришел к выводу, что привлечь «беркутов» в некоторой степени даже полезно. И показательно. Если они выкажут свой строптивый характер, он своим неординарным ходом продемонстрирует им, что контролировал ситуацию на всем протяжении подготовки к операции. Он всегда выполнял приказы вышестоящего начальства и покажет еще, что его распоряжения должны так же неукоснительно выполняться.

Однако директор не мог припомнить ни одного случая непослушания со стороны своих подчиненных; на него не строчили жалобы, искоса не смотрели. Поступок майора Кавлиса — первый в его практике.

Осоргину хотелось только одного: чтобы Кавлис силами своего отряда освободил Орешина. Сегодня ночью. Но никак не завтра. Он не хотел жертв.

Также его не устраивал разрыв приятельских отношений с Головачевым. Он мог с ним поиграть в предложенную им игру, согласиться на его предложение. Почему бы и нет? Однако истинное положение дел так или иначе раскроется, станет достоянием гласности — для Головачева, в частности. Оправдаться перед ним проще простого — в конце концов, он пошел ему навстречу: для объяснений с генералом этой формулировки будет достаточно. И добавить ранее сказанную им фразу: «На оперативном совещании тебя не было». И еще: «Не пригласили — так что не обессудь. Я был бы рад, если бы меня самого там не было. Честно». Последние слова Осоргин мог произнести положа руку на сердце, искренне, потому что ему жаль было терять полковника Орешина.

И Осоргин протянул генералу Головачеву руку, давая согласие на участие в операции «Юго-запад» спецподразделения «Черные беркуты».

Когда успокоенный Головачев ушел, директор вызвал к себе старшего опергруппы подполковника Кулеева, отдал ему соответствующее распоряжение и доверительно поговорил по телефону с руководителем летного состава при десантном подразделении под Термезом.

«Зря Головачев затеял со мной игру, — подумал Осоргин. — В третий раз я не дам себя обмануть».

В считанные минуты была скомплектована еще одна группа, но в ее состав входили только пилоты вертолетов из ведомства Осоргина. Восемь человек, все офицеры ФСБ, прошедшие отличную летную практику, безоговорочно подчиняющиеся приказам. Они вылетели вместе с опергруппой. Вылет «беркутов» состоялся в намеченное время.