«Блаженнейшему отцу Льву Десятому, высочайшему первосвященнику, августинский монах Мартин Лютер желает вечного спасения. Мне говорят, что вокруг меня растут злобные слухи и что мое имя в немилости у вашего святейшества. Меня называют еретиком, отступником, изменником и множеством столь же оскорбительных званий. Я не понимаю, откуда такая вражда, и это меня тревожит. Но от отчаяния всегда спасает чистая, спокойная совесть, она и теперь поддерживает меня. Удостой выслушать меня, святой отец, — ведь я перед тобой как дитя».

Лев X рассеянно хмыкает.

«Уже давно в погребках недовольно ропщут на жадность священников, порицают власть ключей. Бурлит вся Германия. Наслушавшись подобных разговоров, я стал особенно радеть о славе Христа и не одному, а нескольким князьям церкви высказал предостережение. Они же смеялись мне в лицо или оставляли мои слова без внимания. Слишком велик страх перед твоим именем. Тогда я выступил с тезисами, прибив их к дверям дворцовой церкви у нас в Виттенберге. И весь мир, святой отец, запылал как на пожаре. Научи, что мне теперь делать? Отречься я не могу, но со всех сторон меня обступает ненависть и, кроме тебя, защиты искать негде. Очень я маленький человек, чтобы предлагать миру столь великов дело».

Лев X щелкает пальцами, и Мильтиц показывает ему в письме только что прочитанное место. Затем продолжает.

«И вот, дабы утихомирить своих врагов, а друзей утешить, я обращаюсь к тебе, наисвятейший отец, и в безопасной сени твоих крыл высказываюсь со всей откровенностью. Ибо я преклоняюсь перед властью ключей. Если бы мои дела были предосудительны, то светлейший государь Фридрих, герцог и курфюрст Саксонский, взысканный твоей апостольской благосклонностью, не стал бы держать меня в своем университете в Виттенберге. Он бы не потерпел рядом столь опасное чудовище, каким меня выставляют мои враги. И потому, наисветлейший отец, я припадаю к стопам вашего святейшества и предаюсь твоей воле таким, каков я есть. Рассуди, прав я или заблуждаюсь. Возьми мою жизнь или верни ее мне, как тебе будет угодно. Я послушаюсь твоего голоса, как голоса самого Иисуса Христа. Если я заслуживаю смерти, я не откажусь принять смерть. Земля — господне творение, и все на ней от бога. Да хвалят имя его вечно, и да пребудет на тебе всегда его милость. Писал в день святой Троицы 1518 года Мартин Лютер, августинский монах».

Все ждут, когда Лев X кончит свои игры и уделит внимание письму. Папа встает, берет у Милътица письмо. Задумывается.

Лев. Двуличный германец, ублюдок. Почему не сказать ясно, чего он хочет? Что-нибудь еще?

Мильтиц. Он заявляет, что хочет предстать перед судом любого университета в Германии, исключая Лейпциг, Эрфурт и Франкфурт, ибо они не беспристрастны, как он считает. Он заявил, что явиться в Рим считает для себя невозможным.

Лев. Еще бы!

Мильтиц. Его здоровье, он говорит, не вынесет тягот путешествия.

Лев. Лукавец! Лукавый немецкий ублюдок! Что пишет о нем Штаупиц?

Мильтиц(быстро прочитывает другое письмо). «Преподобный отец Мартин Лютер составляет украшение и славу нашего университета. На протяжении многих лет мы видели его блестящие способности…»