– Если я и занял пуд муки, дак в самое страдное время мы с бабой моей три дня у тебя рожь жали… А што на семена мешок ячменя брал, так в новый урожай полтора отдал!

– Шибко ты, Евграф, расчетливый стал. Боле весной ко мне не ходи и ниче не проси!

По лицу волостного старшины пробежала тень недовольства, он сначала сморщился, как от зубной боли, потом повысил голос:

– Ну-ка, хватит вам содом разводить! Корить друг дружку и не на сходе, а на улице можно!

Старшина повернулся к писарю волостного правления:

– Они или не слышали, или не поняли ни черта! Читай снова бумагу, громко читай.

Писарь старательно и громко прочел бумагу из губернии.

– Ну, вот, вам теперь всем ясно? О заимке Елпанова никакой речи и быть не может, ни в этот перемер, ни в будущие, а церковь в Прядеиной помогать строить – дело общественное и богоугодное!

Сход на этом закончился. Расходясь из пожарницы, мужики говорили между собой:

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Хотели Елпанова маленько на Осиновке потеснить, а теперь здесь, в Прядеиной, на его же робить придется, да еще задарма!

– Ох, и хитер Иван Петрович! На похвальбу начальства лезет – церкву, вишь, строить выдумал!

– А по мне вот дак хоть и сроду ее не будь, ни в Белослудском, ни в Харловой!

– Ну, нет, без церкви тоже нельзя, но в Харловой есть – и ладно бы, хватит…

– Кирпича, вишь, у него лишка накопилось – девать некуда. А нам што делать, коли волость приказывает? Супротив власти не попрешь! Вот старики вспоминают, как крестьяне при Пугачеве взбунтовались, а что вышло? Кого розгами отодрали, а кого и на каторгу угнали… Такая, видно, наша доля – подать платить, в солдатах служить да всяческие повинности отбывать!

По первому санному пути Елпанов привез из Екатеринбурга инженера-строителя Абросимова. Подрядчиком на постройке церкви стал купец Юдин из Ирбита.

Снег в том году выпал на талую землю и был такой глубокий, что она не застыла; копать было легко, и вскоре все земляные работы были сделаны. Стали подвозить к месту стройки кирпич и складывать в штабеля, подвозили и лес, тут же его ошкуривали и тесали. Здесь же сложили песок и известь, чтобы весной начать кладку стен. В мастерской Елпанова работники строгали дверные бруски и оконные рамы.

Работа кипела кругом. Иван Петрович в эту зиму даже не поехал с хлебным обозом, послав с ним оборотистого Катаева.

К Рождеству все работы, которые были намечены сделать в этот год, были закончены, и инженер с подрядчиком разъехались до весны по домам.

…Иван Петрович Елпанов знал, что прядеинцы давно хотят отрезать часть его земли на заимке, оставив ему самую малость… Этого он боялся больше всего на свете. Перемер земли бывает в деревне через двенадцать лет, а нынешний год как раз с перемером совпадал. Не послушай он верного и умного управляющего Катаева, не пошли прошение в губернию насчет заимки на Осиновке – не видать бы ему своей земли.

"Ну, а теперь – нате-ка, выкусите! В казенной бумаге ясно прописано, что моя земля на Осиновке, по закону моя! И не подкопаться вам под Елпанова – глубоко я корни пустил!".