Прогалько ответить не успел, потому что в этот момент в кабинет начали протискиваться опера. Первым они втолкнули Токарева-младшего, которым пытались прикрыться, как щитом. Известный приемчик, не правда ли?

Токарев обвел колючим взглядом лица своих орлов. Орлы состряпали такие лица, как будто их по пустяку оторвали от чтения манускриптов в читальном зале Публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина. И тут Петров (тот самый, по прозвищу Петров-Водкин) добро и густо рыгнул пивом «Золотой колос» – аж легкий ветерок пошел по кабинету. Это стало тем маленьким камешком, который вызывает обвал в горах:

– Прогалько?! Забирай! Четырех, нет… пятерых забирай!!!

– Добро, – начальник ОБХСС, не рассчитывавший, честно говоря, ни на одного, удивился и сразу же отключился – пока угрозыск не передумал.

– Что?! Поедете на обыска по – ну оч-чень серьезной разработке! Наверное, продавщица сельпо на обвесе докторской засыпалась! Таперича обыска! И машину дадут! – орал на остолбеневших подчиненных Токарев. – А как Коявина в ванной утопили – так до Киришей не доехать было! Талоны на бензин – в долг брали! И до сих пор – с приветом, Шишкин! Артем – ты тоже, понятым!

– Василий Павлович! – попытался встрять (а зря) Петров. – Да «бэхи» же скоро и нас понятыми брать будут. Совсем распустились…

– Ты-то куда, еб твою мать! Неделю ж назад, как на губу не попал! Сгинь! Все.

Все вышли, предводимые Петровым, который неделю назад действительно крупно проштрафился. Он фотографировался на звание капитана милиции и довольный возвращался из ателье в отделение в кителе, рубашке, припогоненный, но – в индийских джинсах. Ну не нашли по размеру форменных брюк – да и зачем они – не в полный же рост у знамени фотографироваться. От фотоателье до отделения – метров сто пятьдесят, однако их хватило, чтобы Петров попался на глаза проезжавшему мимо заместителю начальника управления кадров ГУВД. Разумеется, он Петрова окликнул – тот быстро оценил оперативную обстановку и побежал проходняками. Но зам оказался настырным и с характером – доехал до отделения, где они с Петровым и встретились, но Водкин снова «пошел в бега», переоделся в инспекции по делам несовершеннолетних и ушел в глухой отказ, чем обозлил кадровика уже по-настоящему. Токарев действительно еле отмазал своего подчиненного от больших неприятностей.

Опера с Артемом гуськом потянулись «сдаваться» на третий этаж – там базировались «бэхи».

– Если не будет служебной машины – не поеду никуда! У меня насморк с дырявыми ботинками, – не унимался Лаптев.

– Ты заткнешься или нет?! – обозлился Петров. – Из-за твоих же говнодавов и пострадали!

– Да?! А кто рыгнул? О-то! – отбил попытку найти крайнего Лаптев. Петров-Водкин промолчал – крыть ему было нечем.

– Сейчас какую-нибудь картошку заставят куда-нибудь перегружать, – вздохнул Артем, интуитивно пытаясь переориентировать старших товарищей от извечного русского вопроса «Кто виноват?» к не менее извечному «Что делать?».

– Сынок! – хмыкнул Петров – Картошка – это еще хорошо, она в хозяйстве всегда к месту. А я вот как-то раз на складе ДЛТ с «бэхами» работал. Так там столько лишних оловянных солдатиков было! И куда им столько? Понатырили – у-у!