Неожиданно мальчик направился в центр комнаты. Он подошел к столу и тихо (однако все почему-то услышали) произнес:

– Это папа вчера принес… Я очень хотел посмотреть…

А на столе лежала обнаруженная товарищем Каликовым игровая приставка к телевизору, сверкающая ненашенской упаковкой. Такие приставки были в то время диковинкой еще большей, чем видеомагнитофоны. Про такие приставки уже что-то слышали, но никто из сотрудников Василеостровского РУВД их еще никогда не видел – это точно.

Довольный добычей Каликов что-то хмыкнул про фарцовку и контрабанду – возможно, что и справедливо. Второй «бэх» – вежливый молчун – даже заерзал на стуле в предвкушении возвращения в РУВД и подключения электронного чуда – как перед нераспечатанным еще порнографическим журналом…

…Артем и сам не понял, как очутился у стола и почему сказал Каликову шепотом – но смело и указующе:

– Оставь!

Лаптев, словно почувствовавший что-то, тоже оказался поблизости и с развязностью (но не прежней, органичной, а чуть фальшивой) поддержал Токарева:

– Ой, надо нам это… Описывай, сдавай следователю. Оставь погремушку.

– А это не твоя забота – грубо парировал Каликов, кожей почуявший покушение на добычу. – Вы нам приданы, а не наоборот… Вернее, ты придан… с понятым… своим.

Вот это «своим», произнесенное после короткой паузы, и стало роковым.

– Я чегой-то недопонял… – вскипел офицер уголовного розыска, плечом оттирая Артема в сторону. Такие офицеры, как Сергей, могли вынести все что угодно, кроме неуважения к «траншеям» и к тем, кто в них живет и воюет.

– А чего тут понимать? – Каликов несколько оробел от того, что Лаптев при всех позволяет себе такую интонацию. – Игрушку изымаем, и точка! Делай свое дело…

– Ага, – кивнул Лаптев, складывая губы трубочкой. – То есть делай, что ты приказываешь?!

Каликов замялся, ощущая нарастающее обострение. Второй «бэх» уткнулся в опись и делал вид, что ничего не слышит…

Артем увел мальчишку на кухню, усадил на табуретку и собрался было по-взрослому поговорить с ребенком. Но тут у него в груди что-то снова екнуло, и он резко вернулся в комнату. Коротко глянув на онемевшего Каликова, Токарев схватил яркую коробку со стола и молча унес ее на кухню.

Каликов хрюкнул носом и направился было за Артемом.

– Молодой человек! Вы пока еще понятой…

Договорить ему не дал преградивший проход на кухню Лаптев:

– Артем прав. Нам забава, а пацану праздник. Отца-то не выпустят, – тон Сергея был уже абсолютно серьезным. Каликов безуспешно попытался обогнуть офицера угрозыска, остановился и зашипел:

– А у моего сына такой игрушки нет!

– И что?! У него есть ты!

– Мы… Мы обязаны арестовать имущество, нажитое незаконным путем!

– Велико имущество!

– Знаешь, сколько на черном рынке стоит?!

– Догадываюсь… И что?

– В доход государства – вот что!

– Не нравится мне, когда государству таким образом доход пополняют.

– Что?! – Каликов придал своему лицу крайне заинтересованное выражение. – Может, тебе и…

– Давай-давай, – зло улыбаясь, поощрил его Лаптев. – Давай – про то, что мне и само государство не нравится, вместе с партией и правительством! Давай!