Что касается Жени Родина, то он нырнул в архивные ниши на Литейном, 4, где хранились древние ОПД – толстые, пыльные, мудрые и страшные. Женя вчитывался в тошнотные эпизоды изнасилования детей, каннибализма, расчленения и некрофилии. Родин искал непонятное. Искал Зверя.

Птицын же особо не мудрствовал – ему все-таки поручили перелопатить обычные нераскрытые (то есть – не зверские) убийства. Птица перепоручил эту работу двум своим надежным корешам, которых сам выручал, но по другому профилю. Себя Птицын сильным аналитиком не считал. На корешей обрушился вал результатов взаимоотношений братвы, сводившихся к выстрелам в грудь и в спину в парадных и около автомобильных стоянок. Оригинального в этом потоке было маловато, но приятели Птицы старались на совесть и даже перезванивались с другими подразделениями.

Сам же Птицын вернулся к своему задержанному, которого он, уходя на «совещание» к Токареву, приковал наручниками к батарее. Задержанный ну никак не хотел говорить, куда поставил «пятерку», угнанную у убитого на прошлой неделе официанта. Доказательств на задержанного не было никаких, но паренек этого не знал и потому нервничал.

Птица посмотрел на клиента и на всякий случай, не думая, огорошил того предложением:

– Дружище-тобик, если ты мне расскажешь про одного кастрата… это образ такой, – то я тебя отпущу…

– Ничего не знаю! – взвизгнул задержанный.

Птицын сокрушенно вздохнул:

– А ты, часом, не в команде «Абвер-Рига» подготовку проходил у Канариса?[24]

Парень удивился, услышав незнакомую фамилию:

– Это кто такой?

– Да был такой, адмиралом работал. Так вот, у него три фигурки обезьянок на столе стояли – одна уши зажимает, другая глаза закрывает, третья ладошкой за рот держится… «Ничего не слышу», «ничего не вижу» и «ничего не скажу»…

– Не видел я твоих обезьян! – убежденно помотал головой задержанный, на что опер вздохнул еще более сокрушенно:

– Ну, тогда будем лечить тебя от клептомании народными средствами…

Птица не суетился. Он ждал команды: «Эскад-рооо-он! Шашки к бою!!!» – и вот тут равных ему уже не было бы…

Ваню Кружилина Токарев-старший, пользуясь положением, запряг как ординарца-вестового. Задачей Вани стало носиться между подразделениями этаким фельдъегерем с особыми поручениями. Василий Павлович начал его гонять незамедлительно:

– Кружилин! Кружилин!!! Кружилин, мать твою!!!

– Я!

– Во время боя команды исполняются бегом!!!

– Есть!

– На жопе шерсть!!! Живо! Одна нога здесь – другая в райотделе ГБ на Большой. Там тебя ждет Латов Андрей, для тебя – Петрович. Он даст список торгашей, партработников с Острова, которые были осуждены, заметаны или перемешаны. Вникнуть в суть вопроса и – со списком назад. Контакт дружеский, так что… Усек? Да, потом к участковому Мтишашвили, и нагрянете с ним на столовую № 6, где хоть из-под земли найдете тысячи нарушений. Когда заведующий столовой будет намекать вам на связи там… может быть, и в райотделе – кричите: да нам, мол, по хуй!!! А я вас потом за это безобразие накажу…