Вещь была древняя, царская и потрясающая по красоте.
— Ничего себе! — без задней мысли изумился Космач, поднимая тяжелый сосуд. Вот это да!.. Откуда у тебя такая штука?
— Дак от Авксентия досталась.
— Какого Авксентия?
— Нашего. Углицкого. Денег у меня нету, так возьми братыню.
— Это что, твой дед?
— Старый дед…
— Неужели ты готов отдать мне такую драгоценность?
— Ну дак денег-то нету…
— Хоть понимаешь, что отдаешь?
— Братыня у нас называется…
— Ириней Илиодорович, да ты с ума сошел! И куда я с ней? На базар?
— А это ты знаешь, ученый…
— Если только покажу кому-нибудь, меня посадят сразу! Или вообще убьют…
— Почему эдак-то? Я ж тебе подарил… Космач сунул братину ему в руки.
— Не искушай меня, Ириней. И объяснять тебе ничего не буду. Забери! И больше никому никогда не показывай!
Тот растерянно помолчал, вздохнул тяжко.
— Дак ты что, Юрий Николаевич, не хочешь жене с дочерью документ выправить? Ну, чтоб в тюрьму-то не посадили?
— Не в том дело! Ты еще в мир не вышел, а уже заразы его где-то нахватался. Вот кто тебя научил дать мне эту братину?
— Гермогешка Литвин сказал. — на глазах увядал Ириней. — Говорит, надо человека найти, кто похлопочет, или самому пойти и чего-нибудь из старого подарить… Я сам дак не могу, а ты ведь не сробел бы…
— Чтоб не сесть и паспорт получить, надо не золото, а метрику, — попытался втолковать Космач. — Были бы у тебя какие-нибудь справки, бумаги с печатями, свидетельства… Вы же сразу идете к нефтеразведчикам в Напас, а гам вы чужие, понимаешь? Там люди все приезжие, временные, горделивые и милиции много, поэтому хватают вас и сажают. Ты же не раз ходил на Енисей, к своим? Вот и зашел бы в воротиловский сельсовет Там председатель из ваших. Договорился бы с ним.
— Не пойду я к нему, отступник. — Ириней направился к угольным ямам. — Многих странников продал…
В тот же день, ближе к вечеру, с лошадью в поводу пришла Вавила. И пока отец с братьями засыпали уголь в мешки, а потом вьючили ими коня, сама подошла к Космачу, сказала тихо, глядя в землю:
— Батюшка с вами отправить хочет, чтоб я училась по-мирскому Будет просить — не бери меня, не соглашайся.
— А если соглашусь и возьму?
— Убегу.
— Учиться не хочешь?
— Хочу, — обронила боярышня, скрывая вздох. — Уж больно мне любопытно, как в миру живут ныне. Вот гляжу на тебя, на жену твою. Вы ведь токмо здесь на нас похожи, а в городе другие… Или вот аэропланы летают высоко, так на крестики похожи, а коль на земле увидишь, может, впрямь анчихристова машина? Или вот спутники летают — истинные звездочки… Учиться я хочу, да горько мне будет на ваше счастье глядеть.
И пошла к родителю.
Так и не взглянув, взяла завьюченного коня в повод и ушла другим путем, чтоб не набивать следа…
Только через сутки, к вечеру следующего дня, и слова не сказав за все это время, Ириней переобулся из лаптей в бродни, котомку с братиной прихватил.
— Ну, паря, айда со мной. Бумаги-то есть, с печатями. Должно, и на детей тоже…
— Так чего же ты молчал?
Для странников пятнадцать верст туда-сюда за расстояние не считалось, скорым шагом через два часа прискочили в Полурады. Ириней оставил Космача на берегу, сам убежал в хоромину и через некоторое время вернулся довольный.