Странный призрачный луч невидимого света прошёлся по холму, оставляя тающее облачко искр.

И тотчас же Харитон Кобяга, с ненавистью кромсавший ночную тьму клинками мистери, застыл на месте, постоял немного, полупарализованный, и вдруг… начал стрелять по своим!

Он успел поразить одного конунга, оглушить другого, и только спустя несколько секунд паники и неразберихи Михаил Северин и его телохранитель-маг Меркель разрядили в Кобягу свои «жезлы силы» – особой формы посохи.

Кобяга, пронзённый ручьями фиолетово-зелёного пламени, превратился в факел и рассыпался на мелкие фрагменты, словно скульптура из песка. Заклятие «чёрного распада» мгновенно высушило его, превратило в то, чем он был по сути, – в пыль!

Рядом с Ираклием объявился Онуфрий.

«Хороший ход, ратай! Отвлеки Северина на себя».

«Где Сергий?»

«Появится, когда придёт время».

«Весняр – берём верховного жреца!»

Витязи метнулись к группе конунгов, заслонивших своего «поводыря».

И тут им на помощь пришла неожиданная сила!

Сначала на склоне холма выросла гигантская светящаяся фигура старика с котомкой за плечами. Он раззявил чёрный беззубый рот, беззвучно захохотал, снял котомку и ловко набросил на ближайшего конунга. Мало того, он попал! Котомка развернулась в широкий мешок, накрыла колдуна с головой.

Остальные конунги, замешкавшись, начали стегать старика молниями, и тот исчез, на прощание показав им огромный кулак.

Встреча со стариком – это был Бабай, злой ночной дух, которым издревле пугали непослушных детей, – позволила Ираклию вплотную приблизиться к отвлёкшимся чёрным магам. Да и остальные Витязи получили секундную передышку, что было как нельзя кстати: силы их были на исходе. Уже и Хмель, и Булавин поймали по паре молний, способных парализовать буйвола, и лишь «железные рубашки» психозащиты помогли им остаться в строю.

Вслед за стариком Бабаем (вряд ли кому-либо стало бы смешно при встрече с ним) на холме проявился ещё один дух леса, известный под названием Боли-бошка. Огромный, головастый, рукастый, в немыслимом рванье, он тоже пошёл на сдвинувшихся теснее конунгов, заставляя их напрягать свои магические способности, и дал Витязям ещё несколько драгоценных секунд для отдыха.

И, наконец, последним в этой череде лесной нежити, призванной волхвами помочь доброму делу, оказался громадный бесхвостый медведь, ринувшийся на спутников Северина как танк на пехотинцев. Обычные заклинания на него не действовали, и он исчез только после колдовской навети – манипуляции Северина, изрядно попугав конунгов.

Пока они отбивались от лесных духов, способных принимать любые облики, к холму подтянулись Витязи. Им помог Онуфрий, потом к группе присоединился волхв Дементий, создавший несколько неплохих двойников, и в бою магов наметилось некое равновесие.

Впрочем, длилось оно недолго.

Северин применил сильнейшее заклятие «тройного умертвления», и на ногах смогли удержаться только волхвы и Ираклий, знавший способы защиты от «мракотворного» волшебства.

– Добейте их! – каркнул верховный жрец, торжествуя. – Включайте «Лунный свет»!

– Они… не отвечают, – пролепетал худосочный с виду конунг, прибывший из Санкт-Петербурга; он отвечал за инициацию сети генераторов «Лунного света» и храмов БЕСа. – Операторы не отвечают!