Профессор хотел возразить, но я велел ему замолчать.

- Слушай внимательно, автомат, - сказал я - запасов питания, даже при голодном пайке, нам хватит только на месяц. Синтетической пищи ты не создашь, твои автоматы для этого не приспособлены. Стало быть, ценой нашей голодной смерти ты сократишь свое одиночество всего лишь на месяц...

- Это не остановило бы меня, но скажу тебе честно: я нашел более выгодное решение. Я решил, что ты подвергнешься транспозиции энграммов, и твоя мнемокопия останется со мной до конца полета... Что же касается твоего спутника, то он меня не интерес сует. Он был только шаблоном, необходимым, чтобы создать меня. Теперь он не нужен, он лишний. Я ведь совершеннее, всестороннее, значит, я разумнее его. Или ты думаешь, что он в своем белковом состоянии мог бы проводить исследования Антареса, даже если бы долетел до этой звезды? Думаешь, он мог бы?

- Так что же ты сделаешь с ним? Выпустишь?

- Нет. Ведь в погоню за мной тут же послали бы ракету.

- Ее все равно пошлют.

- Но тогда я буду уже в нескольких световых днях от солнечной системы и разовью космическую скорость. К тому же я буду передавать сообщения от твоего имени. Они не будут беспокоиться, первое время, а потом высланные ими космолеты смогли бы догнать меня только через несколько месяцев. Они, вероятно, подсчитают, что запасы продовольствия у вас кончатся раньше, так что откажутся от преследования, а тебя, Гоер, включат в списки пропавших в космосе.

- Согласен. Ты рассуждаешь логично. Но скажи, что станет с ним?

- С ним?.. Я мог бы приказать андроидам убить его, а тело бросить в атомный котел. Ведь раз мнемокопия создана, схемы и рабочие эскизы уже не нужны... - Он засмеялся. - Нет, из любви к белкам, по которым меня формировали, я этого не сделаю, несмотря на то, что я всего лишь автомат.

Я посмотрел на профессора. Он только теперь все понял, побледнел, а на лбу у него выступили мелкие капельки пота. Он испугался, и в его неестественно широко раскрытых глазах отражался ужас. Секунду он стоял неподвижно, потом бросился к стенам, из которых шел голос.

- Нет, ты этого не сделаешь! Ты знаешь, как я работал... Всю жизнь работал, и теперь, когда я решил основную проблему... ты хочешь, чтобы я умер!

- Да, это неприятно. Но взвесь все логично, и ты признаешь, что я прав, что для меня это наилучший выход. Я совсем не хотел быть созданным, но раз уж так случилось...

- Так ты убей себя, ты, автомат! - кричал профессор.

- Он не может, - сказал я, - в него встроены мощные связи самосохранения, и он не может "убить себя".

- Да, Гоер прав, я не могу, и поэтому умереть придется тебе...

- Я не хочу умирать... не хочу... - Профессор закрыл лицо руками, вонзив ногти в лоб, так что под ними показались красные капельки крови.

- Значит, ты настаиваешь на транспозиции моих энграммов? - спросил я.

- Да.

- А если я не соглашусь? У тебя нет такой системы транспозирующих автоматов, чтобы сделать это против моей воли.

- Поэтому-то я и постараюсь, чтобы ты согласился добровольно. - А если тебе это не удастся?