Жуткий крик, полный боли и ярости, вспугнул лесную благодатную тишь, когда вожак разбойников потерял свою руку. Я сразу разорвал дистанцию и занялся самолечением. Гад мне чуть живот не вспорол. Гурдонак был весь покрыт ранами различной степени тяжести и жадно дышал, сверкая на меня налитыми кровью глазами. В отличие от меня он не мог подлечиться. Ни одно целебное зелье не действовало с той же скоростью, как мой облачный артефакт.

— Ты был достойным противником, Гурдонак Острый Топор, — обозначил я поклон.

— Не думай, что со мной покончено, Ублюдок! — рыкнул он и бросился в бой.

Однако шансов у главаря особых не было. Мне удавалось отводить атаки топора, в которые он вкладывал массу сил и духовного огня. И одновременно наносить раны кочерангом. Барьер Адепта начал сдавать — его резерв истощился. Закончилось все тем, что мощным ударом я снес Гурдонаку голову.

— Нет силы в грязных сальных волосах, — утер я выступивший пот устало.

Сам я физически хоть и ощущал слабость, был готов продолжать сражение. Клешня позволяла поглощать часть вражеской энергии, однако на исцеление ушло слишком много ци. Не став до конца потреблять искры Дао, я вернулся к дороге. Аракийцы все еще держались. Без нас с Гурдонаком силы оставались примерно равны. Вот только мой кочеранг внес решающую лепту, переломив ситуацию. Аракийцы, надо отдать им должное, сражались до последнего. Никто из них в плен сдаваться не собирался. Возможно, кипящая Кровь затуманила их разум, хотя, если судить по Дарраке, вполне обыденное для жителей гор решение.

Лишь после избавления от всех разбойников сражение затихло. Нас выжившие охранники приняли как настоящих героев-спасителей. Правда, многие солдаты узнали меня — я это видел по глазам. Тем не менее грубить и упоминать мое прозвище никто не решался. Учитывая, что из охраны остался всего с десяток человек потрепанного вида, они опасались, как бы мы не довершили начатое аракийцами и не захватили кортеж, перебив оставшихся защитников.

Солдаты разбирали трофеи, гоняли диких духов, помогали раненым. Даррака как обычно подставилась несколько раз и чуть не потеряла руку. Сати действовала более осмотрительно, но и ей понадобилась помощь.

— О, оружие босса тоже достигло облачного уровня? Неплохо, рокх! — похвалила Чонджул, которой я сшивал руку кочерангом. — Только чего такая отстойная особенность? Надо чего-нибудь убойное развивать, а лечиться и мазью можно.

— Если б не это целебное свойство, мы бы все уже отправились на перерождение, — парировал я.

— Я слышала, что целебная особенность — большая редкость среди артефактов. Целители и того чаще встречаются, чем духовные предметы. Тем более, в оружии практически не встречается, — поведала Сати. — Ведь исцеление и калечение плохо сочетаются. Говорят, надо обладать поистине добрым и благочестивым сердцем, чтобы овладеть зеленым огнем…

— Доброе сердце у Ублюдка Ли? Ха, вот умора! Ауч! Полегче, босс! — скривилась Даррака, когда я дернул ее руку, чтобы выпрямить.

С наиболее опасными повреждениями близких союзников я покончил. Среди охраны еще было много тяжелораненых, вот только мой резерв изрядно просел после сурового боя и сеансов исцелений. Всем я помочь не мог.