Яна нахмурилась.

– Не надо обобщать. Но измену я бы не простила. Видно, ты это почувствовала, раз предприняла попытку вызвать у меня ревность с помощью дурацких снимков?

– Ну почему «дурацких»? Нормальные снимки. Что, не понравились? То-то еще будет, дорогуша! Мартин – парень видный. За ним следить надо в оба. Моргнёшь – и уведут, так и знай. Тебе ведь не двадцать лет, молоденькие девчонки на пятки наступают.

На щеках Яны выступили красные пятна – она разозлилась.

– Что ты тут мне лапшу на уши вешаешь? Ты – убийца и это доказано.

– Неужели? – скривилась Долгова. – Это каким же образом?

– Это ты была за рулём машины, которая сбила твоего подельника Михаила. Дорожная камера записала наезд. Тут не отвертеться, – сказал следователь Лебедев. – Влипла ты крепко, гражданка Долгова. – И знакомство твоё с главарём банды Лаврухиным тоже доказано. Яна видела вас вдвоём на снимке в фотоальбоме Стефании Сергеевны. Дружба ваша тянулась много лет. Сколько же вы девушек погубили и зачем? Можешь ответить?

Долгова подняла на следователя мрачный взгляд.

– Да этот псих давно с ума спрыгнул. Что творил – сам не понимал. Что с него взять – больной на всю голову. Я за него отдуваться не намерена.

– Ну, это как суд решит, – хлопнул ладонью по столу следователь. – Куда сундучок с драгоценностями дела? Давай, не тяни… Добровольная помощь следствию зачтётся.

Мария Алексеевна обвела всех тяжёлым, чёрным взглядом.

– Я покажу… Можете не сомневаться. – Она протянула руки к следователю. – Наручники надевать будешь? Я готова.

Лебедев отрицательно качнул головой.

– Нет. И так ты теперь никуда от меня не денешься. Вставай, машина ждёт.

– Подготовились… – проскрипела Долгова. – День рождения придумали. Ведь наврала ты мне? – повернулась она к Яне.

– У меня день рождения в апреле, – ответила та ледяным тоном.

– Вот-вот… И как только я не догадалась, что сына твоего на празднике нет? Ведь, наверное, он всегда присутствовал?

Яна махнула рукой:

– Что тебе до моего сына? Тебе бы со своими детьми разобраться.

– И Мартина ты не пригласила, – не отставала Долгова. – А должна была. Или он здесь? Наблюдает за этим дешёвым спектаклем из-за забора?

– Никто ни за кем не наблюдает! – вскочила со своего места Ася. – Что же ты натворила! Мы все тебя с открытым сердцем приняли, а ты такой гадиной оказалась. Это надо же придумать: убить родную дочь, которую сама же толкнула на панель.

– Не судите, да не судимы будете, – вздохнула Долгова. – Других судить легко, а себя трудно. Вот скажи мне, – повернулась она к Яне, – как ты догадалась, что я тебе подарю вещь из криминального сундучка?

– Да ничего я не гадала, – отмахнулась Яна. – Стечение обстоятельств, но я оказалась права, предчувствие меня не обмануло.

– Ну, а как ты представляешь свою совместную жизнь с человеком, мать которого закатала в тюрягу?

Яна удивлённо посмотрела на Долгову.

– Какую «мать»? Это ты – мать? Вот Стефания Сергеевна – настоящая родная мама. А ты, прости господи, выродок какой-то. «Не та мать, что родила, а та, что воспитала». Знаешь такую пословицу? Очень подходит к этому случаю.