Я вышла на палубу и стала смотреть на озеро. Вздрагивала при виде каждого проплывающего каяка, каждого плеска воды от стайки уток вдалеке. Я не отрываясь смотрела на озеро, потому что не хотела упустить момент появления яхты.

На следующий вечер, после девяти, Алекс постучал в дверь. Он обнял меня за талию и нежно поцеловал.

– А я думала, что ты сегодня останешься в Портленде, – сказала я.

– Решил поскорее уехать, чтобы увидеться с тобой.

Я улыбнулась.

– Правда?

– Истинная правда. – Он прошел в гостиную и плюхнулся на диван. – Над чем работаешь?

Я быстро закрыла ноутбук. Хотя я и рассказала ему о своем прошлом, но все же не была готова к тому, чтобы он читал мои личные воспоминания, по крайней мере, пока.

– Пишу небольшую статью для журнала.

Он понимающе кивнул.

– Пойдешь завтра на Бал холостяков?

– Как, уже завтра?

– Да, – ответил он. – Наоми всегда приглашает меня на подобные мероприятия, хотя официально я не являюсь жителем Лодочной улицы.

– Я рада, если ты будешь там, – сказала я. – Честно говоря, после всего что удалось раскопать по поводу исчезновения Пенни и расследования на этот счет, меня что-то жуть пробирает от этого причала и его обитателей.

– О, не стоит все это принимать так близко к сердцу. Эти люди достаточно безобидны. Странные, может быть, но не опасные. Видела бы ты, как Джин играет на скрипке. Раньше у них был целый квартет, а теперь остался один Джин.

– Надо что-нибудь с собой принести?

– Захвати пару яблок и бутылку вина, и они будут счастливы.

Ветер с утра усилился и теперь протяжно свистел в водосточных желобах плавучего домика, который плавно покачивался на волнах.

– Похоже, надвигается гроза, – заметил Алекс.

Наверху в спальне послышался какой-то грохот, и я на мгновение застыла.

– Ты слышал?

Он кивнул.

– Наверное, это просто ветер.

– Нет, – возразила я. – Мне кажется, кто-то пытается открыть в спальне люк.

Алекс вскочил на ноги.

– Пойду-ка посмотрю.

Я не на шутку испугалась, но мгновение спустя последовала за Алексом. При входе в комнату я перевела дух.

– Вот видишь? – произнес Алекс. – Никаких злоумышленников.

Я улыбнулась, но вдруг заметила, что люк открыт.

– Алекс, что-то не так. – Я подошла и распахнула маленькое окошко. – Я всегда закрываю это окно.

Я видела его беспокойство, но он старался не подавать виду.

– Он мог открыться от порыва ветра. Посмотри, лодка на волнах просто ходуном ходит.

Я выглянула и увидела «Каталину», раскачивающуюся на неспокойной поверхности озера, но мы оба знали, что даже порывистый ветер не в силах распахнуть тяжелый металлический люк.

– Хочешь, чтобы я еще посидел у тебя? – спросил Алекс, когда мы спустились вниз по лестнице.

Я кивнула.

– Давай спою тебе колыбельную, – лукаво произнес он. – Но тебе это не понравится, потому что у меня ни голоса, ни слуха.

Я усмехнулась.

– Джеймс всегда пел песенки Элле перед сном. Когда она была еще совсем маленькой, у нее часто болел животик, и ее успокаивало только пение Джеймса. Ну, если не считать звука пылесоса.

Алекс засмеялся.

– Но одну песенку – это даже не колыбельная – она любила больше всего. Он пел ее постоянно, и в конце концов она стала их любимой. Элла помнила о ней, даже когда подросла. А Джеймс пел ее в вечер перед их гибелью.