Лори удивлённо уставилась на Эмили, как будто сама никогда не задумывалась об этом, пока её не спросили.

– Ну… наверное, потому что я его не приглашаю, – сказала она. – И он сам не хочет.

– Кто не хочет? Чего не хочет? – спросила мама, которая вышла из мастерской, чтобы поставить в раковину на кухне грязную чашку из-под чая. Ворчун, их большой чёрный пёс, вышел следом за ней и ласково ткнулся носом в колени Эмили. Потом подошёл к Лори, обнюхал её и попятился, прижав уши. Эмили почесала его под подбородком, украдкой наблюдая за Лори, которая судорожно пыталась придумать что ответить.

Её щёки горели. Даже шея сделалась красной, как будто у Лори вдруг подскочила температура.

– У них в школе есть мальчик, который в неё влюблён, – объяснила Эмили и тут же нахмурилась. Хотя Дан приходил каждый день и подолгу стоял у них на крыльце, Ева и Пепел ни разу его не видели. И даже не подозревали о его существовании. В этом было что-то тревожное, что-то неправильное. Подозрительное. Он нарочно избегал встречи с ними? И если да, то почему?

И самое главное – как? Ведь дом окружён защитными чарами, такими мощными и чувствительными, что при желании папа Эмили, наверное, мог бы пересказать биографию почтальона во всех подробностях. Дан просто не мог остаться незамеченным. И всё-таки мама с папой о нём не знали.

Как-то всё это странно…

– Замолчи, Эмили, – шикнула на неё Лори. – Что ты лезешь, куда не просят! Мам, не слушай её. Ничего он в меня не влюблён.

Она вихрем вылетела из кухни и побежала к себе наверх. Ева с Эмили растерянно смотрели ей вслед.

– У неё есть парень? – удивлённо спросила мама.

Эмили пожала плечами:

– Нет. Может быть… Но, наверное, нет. Юла говорит, ему нравится Лори. Лори сначала плевалась, а теперь каждый день с ним болтает… Он написал песню и посвятил её Лори. Но песня кошмарная – просто сладкие слюни.

Ева медленно кивнула:

– Мальчик из школы… Может быть, пригласим его на обед? Папа определённо захочет с ним познакомиться. – Она вздохнула. – Да. Обед. Замечательно. Я скажу Лори, чтобы она его пригласила.

– Да, скажи. – Но Эмили почему-то была уверена, что Дан не придёт на обед. Она оставила маму заваривать чай – Ева рисовала новый узор для ткани, и это означало, что она постоянно пила чай, – и ушла к себе наверх. Двери в комнаты Юлы и Лори были плотно закрыты, и за обеими гремела музыка. Но сёстры сидели по разным комнатам, и это было нехорошо.

Пока не появился Дан Харгрейвс, Юла и Лори были практически неразлучны. Они расходились по своим комнатам, только чтобы спать, а так всё время сидели вместе, либо у Юлы, либо у Лори: болтали, читали, слушали музыку по радио и подпевали любимым песням. А теперь всё изменилось. Дан Харгрейвс как будто встал между ними, мешая им общаться друг с другом.

Вдруг разозлившись, Эмили постучала кулаком в дверь Стрижа и ворвалась к нему в комнату, не дожидаясь ответа.

– Эй, потише! – воскликнул Стриж. – Ты напугала Коврижку.

Он лежал на кровати поверх покрывала и разглядывал что-то у себя в ладонях, сложенных чашечкой.

Подойдя ближе, Эмили поняла, что он держит в руках маленького шоколадного мышонка и шоколадное же печенье. Она весело рассмеялась. Это действительно было забавно: крохотный мышонок рядом с печеньем в два раза больше его самого. Глазурь уже успела подтаять и испачкать руки Стрижа. Оба – и Стриж, и мышонок – возмущённо смотрели на Эмили, как будто она оторвала их от очень важного дела. Чёрные усики мышонка были измазаны шоколадом.