— Как ни странно, я только что пришла. Меня вызывали на место преступления.

— Я думал, ты в отпуске. Убираешься и все такое.

Томми был в курсе моих планов на выходные и знал, что ему не стоит приходить, пока я не выполню задуманного. Его способность понимать подобные вещи лишь подчеркивала глубину его терпения.

— Я и убиралась, но в доме с тремя трупами была девочка. С пистолетом у виска она требовала, чтобы вызвали именно меня. Пришлось забыть про отпуск.

— Ну и как?

— Было ужасно. Девочка осталась жива.

— Вот и хорошо, — ответил Томми и замолчал. — Я знаю, чем ты занималась сегодня. Не навязываюсь, но хотелось бы посмотреть, как ты.

«Действительно, как?» — подумала я и вздохнула.

— Довольно паршиво. Приедешь?

— Уже в пути, — ответил он и повесил трубку.

Меньше слов — больше дела. В этом весь Томми.

Томми постучал, я его впустила. Он взглянул на меня и, не сказав ни слова, подвел к дивану, усадил, сел рядом и крепко обнял. Я вздохнула и уткнулась лицом ему в грудь. Томми не утешал и не гладил по голове, но его сила и уверенность без слов давали понять, что он готов сделать для меня все, что угодно. Так я и сидела, положив голову на его могучую, словно скала, грудь, и чувствовала себя как у Христа за пазухой.

Томми — латиноамериканец, настоящий мачо, сильный и красивый, с гибким мускулистым телом танцора и жесткими руками убийцы. Он точная копия Келли, только в мужском обличье. Томми притягивает женщин как магнит, вызывая в них непреодолимое желание броситься в омут его темных настороженных глаз.

— Хочешь рассказать? — спросил Томми, нежно меня отстранив.

И я рассказала. Обо всем. О том, что было утром и что случилось днем, о Саре и растерзанных трупах Дина и Лоурель Кингсли, о ванне, наполненной кровью, и об убийстве Варгаса и неизвестной пока девочки.

— Действительно ужас! — произнес Томми.

— Да. И я не могла не взяться за это дело.

Он кивнул на листки, лежавшие на журнальном столике:

— Твои соображения?

— Угу.

— Я взгляну, ты не против?

— Если хочешь.

Томми собрал все листки, внимательно прочел, положил на место.

— Замысловато, — отметил он, качая головой.

— Так всегда бывает — поначалу. — Я посмотрела на него и улыбнулась: — Спасибо, что приехал. Мне уже чуть-чуть лучше.

— Всегда пожалуйста. — Он оглянулся. — А где же Бонни?

— Она у Алана и Элайны, до утра.

Томми задумчиво хмыкнул, и едва заметная улыбка заиграла на его губах. Я широко улыбнулась в ответ и пихнула его в грудь.

— Тихо, тихо, Томми! Я сказала, что мне лишь чуточку лучше, а ты уже вообразил бог знает что, как будто я без одежды!

Он еще раз хитро улыбнулся:

— Вообще-то я тебя всегда так представляю.

Шутки шутками, но, взглянув ему в глаза, я поняла, что за этой игривостью кроется нечто большее.

Как я уже говорила, Томми предпочитал слушать. Впрочем, он не просто слушал, а воспринимал. Глазами, ушами, всем сердцем. Он предлагал мне заняться любовью, потому что слышал, чувствовал меня, как никто другой, и знал, что я нуждаюсь в его утешении и разрядке.

Мы потянулись друг к другу, и губы наши встретились. Отчаяние лишь обострило мои чувства, и волна непреодолимого желания накрыла меня с головой. Обхватив Томми за затылок, я еще крепче прильнула к его губам и просунула ему в рот язык. Я словно пробовала Томми на вкус и прижималась так крепко, что оказалась у него между колен. А он, скользнув рукой мне под блузку, проник под бюстгальтер и твердыми мозолистыми пальцами прикоснулся к моим соскам. Ощущение было настолько острым, что я застонала и почувствовала его возбуждение.