И вновь я вспомнила принцип Оккама:[2] «Организованный убийца порой может казаться неорганизованным. Но не наоборот».
Он придерживался своего сценария, контролировал каждый шаг и был настроен решительно. Организованный.
Что мы знаем о нем:
На подошвах его ног есть шрамы, полученные, возможно, в результате истязаний (битье палкой), которые до сих пор применяют в Южной Америке, на Ближнем Востоке, в Сингапуре, Малайзии и на Филиппинах. (Кстати: Варгас из Аргентины. Совпадение?)
«Ну да, — подумала я, — сейчас тебе — совпадение…»
Примечание: У неизвестной девушки-подростка, найденной в квартире Варгаса, подобные шрамы на ступнях. Какая здесь связь?
Вспомнив об увиденном в доме Кингсли, я вернулась к «Методам» и добавила:
Неровность разрезов на телах мистера и миссис Кингсли — результат сексуального возбуждения?
«Неуверенность говорит о том, что действовал новичок, убийца, который еще волнуется, который еще не привык. Это совсем не похоже на мужчину, которого я себе представляла. Не думаю, что он волновался. Мне кажется, его руки тряслись от того, что он был слишком возбужден происходящим».
Он закрывает глаза женщинам и все же убивает их и даже потрошит. Он убивает детей, но глаза их оставляет открытыми, а тела — нетронутыми.
Я перечитала последний абзац. Едва уловимая мысль закопошилась в моем сознании, предпринимая слабые попытки выбраться на свет. Ощущение знакомое; в таких случаях нужно успокоиться и дать мысли созреть. «Почему такое деление? Мужчины хуже женщин, но женщины хуже детей». И вдруг меня осенило:
Его страдания связаны с мужчинами. Женщины как таковые не причиняли ему вреда, но и не защищали. И это все случилось с ним в детстве.
«У меня никаких доказательств, мне нечего рассматривать под микроскопом или на экране, но я знаю, что права. Я чувствую. Я его чувствую. Он боится мужчин и испытывает к ним чувство ярости. Он оставляет их глаза открытыми для того, чтобы они могли видеть все, что с ними происходит. Женщины умирают, они это заслужили, но их закрытые глаза — своеобразный намек на сочувствие. Мать не смогла защитить его от жестокого отца? Если она тоже страдала от подобного обращения, убийца мог презирать ее и в то же время сочувствовать ей.
Тела детей он не трогал, зато глаза оставлял открытыми, чтобы они могли видеть все, что он делал с ними, видеть, как жесток этот мир.
У девочки, найденной в квартире Варгаса, глаза закрыты, однако тело нетронуто. Может, дело в возрасте? Она почти женщина, но все-таки еще ребенок. Может, это его смутило?
Итак, что мы имеем?
Два убийства подряд. Ненависть к мужчинам. Обида на женщин, сочувствие к детям.
Это место — боль. Здесь свершилось правосудие…»
И на меня снизошло откровение. Не моргнув глазом я записала:
Речь идет о мести. Он мстит не за воображаемое оскорбление, а за настоящее зло.
«Одним — боль, другим — правосудие. И то и другое — месть. Все сходится — и выбор жертв, и выбор методов убийства», — взволнованно размышляла я.
Вот почему он является средь бела дня. Он говорит своим жертвам: «Вам нигде от меня не скрыться. Расплата настигнет вас даже днем, когда светит солнце, а вокруг гуляют соседи».