– Разве это плохо? – не пропустив раздраженных ноток, мягко уточнила я.

Она усмехнулась – успокаивающую магему она заметила, потом качнула головой:

– Шунь, ты просто не понимаешь. Она ведь знала, что я больше люблю отца, вот и покупала меня этой вседозволенностью. А уж как она пыль в глаза пускает… Благо были и есть не только возможности это сделать, но и соответствующий контингент. Такие прихлебалы… Ладно, я не об этом хотела сказать, – резко сменила она тему. – За день до нападения была я в кафешке, в торговом центре «Мега». Вот там они и сидели. Витька Бабичев и эта оторва.

– Почему оторва? – поймала я себя на том, что начинаю нервничать.

И ведь не было особых причин…

Причин действительно не было. Ту ситуацию я отпустила, признав, что разбираться с родственниками должен отец, а не я.

– Еще одна жертва вседозволенности, – поморщилась она. – Саш, ты извини, но вспоминать об этом прошлом мне не хочется, так что поверь на слово: на этой барышне уже давно пробы ставить негде.

Она помолчала. Выбросив опустевшую веточку, взяла другую.

И все так неторопливо, размеренно…

И опять она заговорила неожиданно, словно наконец собралась с духом:

– Я их заметила случайно, но момент оказался подходящий. Витька как раз передавал ей конверт. Она открыла, пальцами перебрала содержимое и, закрыв его, убрала в сумочку.

– Деньги? – предположила я самое очевидное.

– Думаю, да, – кивнула Аня. – А на следующий день на тебя напали.

– А если совпадение? – не слишком-то веря самой себе, возразила я.

– Может, и совпадение, – пожала она плечом. – Но я…

Про блюдо на коленях я вспомнила в последний момент, а то бы все оказалось на полу. Переставила его на стол, уже поднимаясь.

– Шунь? – попыталась поймать меня за руку Анна.

Я была быстрее. Вытащив телефон из кармана джинсов, отошла в сторону.

Сердце гулко билось о ребра. Воздух стал вязким, не давая нормально вздохнуть. А перед глазами повисла серая пелена, уродуя все вокруг.

Что со мной творилось, я понимала, но…

– Сашка? – Анна встала рядом, загородив меня собой.

– Подожди… – облизнула я вмиг ставшие сухими губы, мысленно перебирая тех, чью близкую смерть могла почувствовать так ярко.

Отец?

Нет, с ним было все в порядке. Не без тревоги, но та ниточка, что нас связывала, продолжала быть теплой, уверяя, что он жив и здоров.

Реваз?

За него я почти не беспокоилась. Уж кто-кто, а он из любой ситуации выкрутится.

Андрей?

И здесь «нет» было однозначным. Да, напряжен, но для него это нормально.

Профессор? Людмила Викторовна? Яна?

Номер Андрея я набрала, уже с трудом себя контролируя. Если я права…

– Саша? – вопреки опасениям, крестный ответил сразу. Включил видеорежим.

Для понимания, что со мной происходило, ему хватило мгновения:

– Кто? – жестко потребовал он, возвращая меня не только в реальность, но и в то состояние, когда сначала делаешь то, что должен, и лишь потом позволяешь себе скатиться в рефлексии.

– Дядька Прохор! – сглотнув, насколько возможно твердо произнесла я. – Жив, но…

Все было очень плохо, но надежда, она такая. Веришь до последнего.

В военный госпиталь, куда доставили дядьку Прохора, меня отвезли Сашка Трубецкой и Игорь. Тезка сидел за рулем, Игорь рядом со мной. Держал за руку, помогая не сорваться.