— Пожалуй, — устало сказала Марьяна. Терпеть головную боль становилось невыносимо, и она мечтала только о том, чтобы добраться наконец до каюты и принять лекарство. Ничьи тайны ее сейчас совсем не интересовали.
Из-за задернутых на иллюминаторе шторок в каюте было сумрачно и прохладно. Марьяна со стоном облегчения села на кровать и пошарила глазами по столику, нет ли на нем заветной коробочки с таблетками. Не увидев искомого, она вздохнула, встала и начала методично проверять карманы одежды, в которой вчера ездила на экскурсию. Однако они были пусты.
Марьяна нахмурилась. Вечером небольшая, очень изящная таблетница, которую она всегда носила с собой, в последний раз была в ее руках, когда она на палубе выдавала лекарство Елене. Если ее нет ни в карманах, ни в сумке, ни в каюте, то, значит, она осталась у Елены, или ее взяла Рита, или Ирина, которая потом помогала Елене добраться до ее каюты.
Впрочем, выяснение этого вопроса вполне могло подождать, а вот головная боль ждать не собиралась, терзая измученную Марьяну все сильнее. С очередным вздохом девушка опустилась на колени, вытащила из-под кровати чемодан и достала косметичку, в которой всегда возила большую походную аптечку. Лекарства первой помощи она всегда носила с собой, пусть и понемногу, а вот серьезные запасы на все случаи жизни хранились в чемодане. Найдя нужное лекарство, Марьяна кинула таблетку от головной боли в рот, запила водой из пузатой бутылки, каждое утро поставляемой в ее каюту стюардом Димой, легла на кровать и закрыла глаза.
Головная боль проходила. Ее словно смывала морская вода, ритмично плещущаяся вокруг белоснежных бортов яхты. Если в первые минуты после возвращения качка эта вызывала лишь тошноту, то сейчас, когда дурнота отступала, приятно укачивала, погружая в лечебный сон. «Посплю до ужина», — решила Марьяна и тут же уснула, словно кто-то, живущий в ее голове, решительно переключил невидимый тумблер.
Когда она открыла глаза, часы показывали пятнадцать минут восьмого. Спросонья Марьяна даже не сразу сообразила, вечер это или уже утро и она проспала пятнадцать часов кряду. Выглянув в иллюминатор, она обнаружила, что яхта все так же стоит в порту Палермо. Это значило, что, во-первых, спала она не больше двух часов, а во-вторых, на верхней палубе сейчас вовсю шел ужин.
Есть хотелось, поскольку после порции мороженого и чашки кофе в маленьком кафе она больше ничего не ела. Кроме того, из-за ее отсутствия наверняка волновалась Галина Анатольевна, незаметно, но решительно взявшая над Марьяной своеобразное шефство. Времени на душ и переодевание не было, поэтому Марьяна быстро стянула с себя футболку, нацепила топ с открытой спиной, так никем и не оцененный в прошлый раз, накинула на шею шелковый шарф, наскоро расчесала волосы, бросила критический взгляд в зеркало и выскочила в коридор.
Голова у нее совсем прошла, и настроение было неожиданно отличным. От хандры и тоски, не отпускавших ее почти два месяца, остались лишь какие-то слабые отголоски, не причиняющие боли, а лишь царапающие сознание. Неужели босс был прав, и путешествие действительно лечит? Если всего за четыре дня ей стало настолько легче, то, значит, за оставшиеся десять дней путешествия она сможет вовсе вылечить свою исстрадавшуюся душу? Эта мысль оказалась настолько приятной, что Марьяна счастливо рассмеялась, зачем-то крутанулась на одной ноге вокруг собственной оси, как будто снова стала школьницей, и почти вприпрыжку побежала на ужин.