— На колу мочало, начинай сначала, — задумчиво сказала Галина Анатольевна. — Марьяна права, мы что-то не заметили. И самый главный вопрос, на который мы должны найти ответ: кто именно мог знать, что у Михаила Дмитриевича при себе большой запас лекарства, при определенных обстоятельствах оказывающегося ядом.

— Действительно, об этом я как-то не подумала, — согласилась Марьяна. — К примеру, мою таблетницу видели все, а аптечку Михаила Дмитриевича никто.

— Да не в аптечке они лежали, — психолог махнул рукой. — А на столе в каюте. Две упаковки дигоксина, по пятьдесят таблеток в каждой.

— А кто заходил к вам в каюту? Кто мог их видеть?

— Никто. — Быковский выглядел растерянным. — Я ни разу не приглашал никого к себе в каюту.

— Ну, как же никто, — чуть снисходительно сказала Галина Анатольевна. — К примеру, Дима заходил, да Илья, причем ежедневно, потому что он делал там уборку.

— Вот Илью сюда приплетать не надо, — вскинулась Тоня. — Марка уже обвинили в убийстве, теперь и до Ильи добрались.

— Я и не обвиняю, деточка. — В голосе Галины Анатольевны прозвучал металл, подростковую бестактность она терпеть была не намерена. — Я просто объясняю Михаилу Дмитриевичу, что его «никто» очень далеко от истины. И надо подумать еще, ничего более.

«Посейдон» продолжал идти вперед, невзирая на разыгрывающиеся на его палубах штормы и бури. Настало время обеда, и Дима позвал всех к столу. Марьяна ела без аппетита, хотя еда, приготовленная Юрием, была выше всяких похвал, впрочем, как и всегда. Этот человек мог бы работать шеф-поваром самого престижного ресторана, и оставалось только гадать, почему он прозябает на «Посейдоне», ублажая обычных туристов, среди которых далеко не все были гурманами.

Какой бы вкусной ни была еда, мысли Марьяны сейчас находились двумя этажами ниже. Она уже соскучилась без Олега и мечтательно гадала, когда же он проснется и будет ли у него немного времени для нее, Марьяны, до того, как он сменит стоящего у штурвала Валентина и заступит на вахту. Она покосилась на безмятежно вкушающую обед Полину. Девушка, по всей видимости, окончательно успокоилась и занятость своего возлюбленного переносила без нытья и жалоб.

Олег открыл глаза, когда часы показывали начало третьего. Оглядел взглядом пустую каюту, ощутил острый укол сожаления от того, что находится здесь в одиночестве. Марьяны не было рядом, и он тут же почувствовал пустоту, а также легкий страх. Вдруг, пока он спал, с ней что-нибудь случилось?

«Марк под замком в своей каюте», — строго напомнил он себе и тут же вспомнил, что организатор круиза наотрез отрицал свою причастность к убийству. А что, если он не врет? А вдруг убийца по-прежнему где-то рядом? И если причиной смерти Маргариты Репниной стала вовсе не ее служебная деятельность, то не означает ли это, что всем остальным по-прежнему может грозить опасность?

Веденеев несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя противный сосущий страх, поселившийся под ложечкой. Нет, надо просто начать сначала и хорошенечко все проверить. Рывком подняв свое тренированное тело с кровати, он снова сел к ноутбуку, на котором по-прежнему была открыта папка с присланными Беседину материалами.