Выйдя на открытую местность, я помахал рукой, и в мою сторону вскоре свернуло до отделения бойцов. Старшим сержант был. Разобрав моё звание, он подбежал и доложился. Сержант Сомов, сто девяносто седьмая стрелковая дивизия, что совместно с отдельным танковым полком наступала на этом направлении. Полк этот я знал, был у него с проверкой, и командир знал меня лично. Я кратко изложил свою историю, ну и то, что это я тут побил немцев, и велел вызвать старшего по званию.

Тут как раз танки пошли, восемь КВ, вскоре подошёл и капитан-танкист. Он внимательно выслушал мою историю, обрадовался, что у меня есть Т-40, я уже сообщил, что бронемашину передаю, а плавающий разведчик им очень нужен. Передал танк, трофеи мои отдельно сложили, прошёл собеседование у особистов, и вскоре мы в кузове «полуторки» уже катили в Киев. Машину мне одолжил командир танкового полка, до штаба фронта. Тот пока ещё в Киеве и переезжать не собирался.

А вот настроение у меня было на нижнем уровне. Нет, так-то всё отлично прошло, просто новости неприятные были. Да и девчата со мной, в кузове устроились и отдыхают, но за небом поглядывают. Мы хоть небо и держим, но «охотники» могут налететь. А размышлял я о прошедшей беседе с подполковником Крининым, командиром того танкового полка. Если проще, то Потапов был убит позавчера. Диверсия, взорвали его вместе с охраной по пути к штабу, а на его место по приказу из Москвы был назначен командир Первой Ударной армии генерал Кузнецов. Вот только проблема в том, что мы с ним друг друга на дух не переносим. Были тёрки весной, пару месяцев назад. Надо сказать, генерал имел мало боевого опыта, часто лежал в госпиталях, и почему его назначили, я не понимаю, но знал одно: тот меня вышвырнет из Киева, как только узнает, что я вернулся. Не уживёмся мы в одном штабе. Это если не распорядится привлечь меня к военно-полевому суду. Всё же на территории противника был. Найти ему причину не проблема, та ещё мстительная сволочь. А Потапова жаль, хороший командир и комфронта был. Вот Хрущёва не жаль, они в одной машине ехали, но, потеряв ногу и руки, Хрущёв всё же выжил. Интересно, кто его, немцы или наши? Я думаю, наши, многим Потапов ноги оттоптал.

В город мы въехали ночью, на въезде прошли проверку, и через десять минут пришлось пересесть в кабину, чтобы показывать дорогу. Мы остановились у забора одного домового участка, где я и жил. Пока ехали, нас трижды патрули останавливали. После удачного покушения на комфронта тут в несколько раз усилили безопасность. Лариса, или Лара, как я её называл, обрадовалась моему появлению. О моей пропаже ей уже было известно. Оставив вещи и девчат, я разрешил водителю загнать машину во двор, переночует и обратно поедет, а поспит на сеновале, веранду девчатам отдали. Сам я, помывшись, Лара мне воды разогрела, быстро скользнул к ней в постель. Из-за Лары я на девчат-комсомолок и не смотрел. Да и вообще интересная дивчина. Статная красавица двадцати двух лет от роду, с чёрной косой до попы. Муж погиб на заводе во время бомбёжки двадцать второго июня, в день начала войны. Детей не было, более того, Лара была уверена, что не может иметь детей, какой-то коновал ей об этом сообщил, так что мы особо и не сдерживались. Несколько месяцев счастья, и тут у Лары живот. Вот такие дела. А она счастлива, детишек хотела. Не одного. Я ещё её свёкру и свекрови морально по голове постучал. Дом те подарили сыну на свадьбу, а после смерти отобрать хотели обратно, выкинув невестку на улицу. А тут я заселился, ну и постучал кулаком по столу. Отстали пока, но если честно, то они в своём праве, дом-то их.