Расплывчатое изображение массивного ледовоза на экране замерло с дальней стороны от врат, как раз там, где его не достать рельсовой пушке. Значит, они знают, что там оружие, и стараются не лезть на рожон. Печально, если так.

— Что это они делают? — произнёс Салис, не ожидая ответа.

В ленте новостей вокруг ледовоза расцвела сотня новых звёзд, изменчивых и мерцающих. Потом тысяча. Потом ещё вдвое больше. Робертс застыла от неожиданности.

— Как много, — выдохнула она. — Это шлейфы от двигателей?

Точки света одновременно взвились и задвигались. Рой блестящих ос, кружа и извиваясь, проходил сквозь кольцо врат в их пространство. В её пространство. То тут, то там одна из тысяч светящихся точек рассыпалась и гасла, но бо́льшая часть неуклонно плыла вперёд, бортовые системы оценивали ситуацию — их позиции, инопланетную станцию, Медину, кольца.

Вокруг станции оставались слепые участки, куда не могли стрелять рельсовые пушки. Не потому, что были закрыты — здесь, в медленной зоне, кроме самой Медины прятаться не за чем. Но снаряды рельсовых пушек не остановятся, пролетев через крошечные атакующие корабли. Любой враг, которому удастся попасть на прямые участки между орудием и кольцом врат или самой Мединой, окажется в безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока его не собьют снаряды или торпеды со станции Медина.

Подобно тому, как железные стружки показывают магнитное поле, рой выстраивался в линии, за которыми явно прослеживались порядок и тактика. Во всяком случае, большинство. Несколько беспомощно кружили в пространстве, не угрожая уже ничему. Но остальные...

— Эти торопыги — не корабли, — сказал Салис. — Это торпеды.

Ручной терминал Робертс подал сигнал тревоги одновременно с терминалами Вандеркоста и Салиса. Она первой выдернула свой из кармана. Экран заполняла красная надпись. Боевая тревога. Она подтвердила получение и доложила о том, где находится. Ее назначили в оперативную команду контроля повреждений. Якульски и остальным старшим техникам следовало ожидать, где они понадобятся. Где появятся повреждения. Это было хуже твердого назначения — кровь кипела желанием бежать прочь или сражаться, а идти пока некуда. Если бы Робертс могла побежать на пост, то притворилась бы, что чем-то занята. Что может как-то повлиять на надвигающуюся волну разрушения.

— Ага! — сказал Вандеркост. — Началось!

На настенном экране разворачивались рельсовые пушки. Сначала одно движение, дрожь — установка орудий — её орудий, это она их монтировала. Потом лента новостей перестала успевать за траекториями снарядов — яркие линии вспыхивали на экране, исчезали и опять появлялись, и с каждой вспышкой один из врагов погибал. Роберт стиснула зубы так, что болела челюсть, и не могла расслабиться. Салис издал сдавленный звук, лицо у него стало встревоженным.

— Что? — спросила Робертс.

— Лучше бы мы так не делали, — сказал он.

— Что не делали?

Он кивнул на экран.

— Не посылали материю через врата. Туда, где она исчезает.

Она понимала, что он имел в виду. Беззвёздное нечто — даже не космос — по другую сторону врат казалось зловещим, если думать о нём слишком долго. Материя и энергия могли перетекать друг в друга, но ведь не исчезать. А значит, когда что-нибудь, казалось бы, исчезало, уходя за пределы медленной зоны, оно должно где-то появиться или стать чем-то иным. Но никто не знал чем.