Несколько минут назад она солгала претору, отрицательно ответив на этот вопрос.

— Каджейра или нет? — угрожающе повторил Улафи.

— Да! Да! — отчаянно закивала девушка. — Ла каджейра. — Похоже, на этом ее познания горианского заканчивались.

Улафи поднес кинжал вначале к ее уху, потом к носу, потом к другому уху.

— Пожалуйста, не калечь меня! — запричитала девушка. — Я солгала! Мне очень стыдно. Я — рабыня! Рабыня! Ла каджейра!

Улафи молча засунул кинжал в ножны. Девушка поняла, что за побег ей могут отрубить ноги, а за вранье отрезать уши и нос. Конечно, она по-прежнему оставалась невежественной дикаркой, но кое-что она уже узнала.

— Снять кандалы! — приказал Улафи.

Болты раскрутили, и рабыня едва не рухнула на землю.

— Связать, хорошенько выпороть и отвести в кузню.

— Если хочешь, можешь пойти со мной, — сказал он, обращаясь ко мне.

Мы дошли до кузни, где извивалась на цепи от боли только что заклейменная рабыня, бывшая леди Саси. Если ее не купят в ближайшее время по цене клейма, ее отведут на городские платформы, туда, где Центральный канал впадает в Тассу. Много за нее не дадут нигде, хотя девчонка она красивая. Увидев меня, рабыня попыталась прикрыть наготу и отвернуться. Странно, неужели она не почувствовала, как ее заклеймили?

— Разогрей железо! — сказал Улафи кузнецу.

— Тал, — произнес кузнец, обращаясь ко мне.

— Тал! — ответил я.

— Железо у нас никогда не остывает, — добавил кузнец.

Тем не менее он кивнул своему помощнику, парнишке лет четырнадцати, и велел ему раздуть угли. Тот схватил меха и принялся раздувать пламя. Из раскаленных углей торчали рукоятки шести клейм.

Я выглянул из дверей кузни. Ярдах в восьмидесяти от нас уже начиналась экзекуция. Девушка стояла на коленях, привязанная к позорному столбу. После первого удара она дико завизжала, потом лишь извивалась и стонала. Похоже, она не поняла, что ее будут пороть. Мимо, не обращая на происходящее особого внимания, сновали горожане. Воспитание рабыни на Горе — дело привычное.

— У меня есть пять клейм, — сказал кузнец. — Стандартное клеймо каджейры, Дина, Пальма, знак Трева и знак Порт-Кара.

— Нам надо заклеймить простую рабыню. Думаю, лучше всего подойдет знак каджейры.

Между тем девчонку уже выпороли. Самостоятельно идти она не могла, поэтому матрос с корабля перебросил ее через плечо и донес до кузни. Блондинка была в полуобморочном состоянии. Думаю, до этого дня она и понятия не имела о том, что может сделать простой кнут.

К слову сказать, порка была короткой и щадящей, вряд ли больше десяти — пятнадцати ударов. Вообще порка имеет огромный смысл. После нее рабыня всеми силами старается угодить хозяину.

На корабле Улафи начали поднимать паруса. Моряки заносили на палубу невольничью клетку и шест.

Матрос сбросил белокурую варварку на пол кузни. Кузнец тут же ее поднял и уложил на козлы для клеймения. Руки девушки легли в специальные поручни, где их прочно зафиксировали ремнями. Ноги прикрутили к вращающейся платформе.

— Левое или правое бедро? — поинтересовался кузнец.

— Левое, — ответил Улафи. Обычно клеймо ставят на левом бедре. В исключительных случаях клеймят правое или низ живота слева.