Ждать пришлось недолго. При приближение «краповых» старший лейтенант Арзамасцев поморщился – топот ног целого взвода слышно было издалека.

– Эскадрон слонов летучих… – не удержался он от язвительного замечания.

– Наверное, любят навстречу пулеметам бежать… – предположил младший сержант Анфилатов. – Чтобы пулеметчики зауважали и задрожали. Не от страха, а потому что земля под ногами дрожит…

– Товарищ старший лейтенант, – издалека доложил старший сержант Картошкин. – Мы шли за носильщиками предельно близко, насколько ночь позволяла. Перед входом в ущелье они встретились с группой в двадцать три человека. Группа вышла в вашу сторону, но не очень торопится. У меня вообще такое ощущение, что они или хотят позицию поблизости от ущелья занять, или просто боятся чего-то. Но позицию не занимают, только осматриваются, словно в темноте все без исключения видят как кошки. С нашими носильщиками остановились, поговорили накоротке, почти на ходу, и двинулись дальше. От ущелья сразу влево взяли и дальше бегом двинулись. У самого входа в ущелье пост. Два часовых лежат под нависшим камнем. Разрешить снайперу ликвидацию?

– Носильщики прошли в ущелье? – спросил Арзамасцев.

– Так точно, товарищ старший лейтенант. Только что последний за скалу повернул. Часовой из-под камня выбрался, там, видимо, трубка экранирует, и позвонил кому-то, я думаю, что с докладом, потому что сам чуть не в струнку вытягивался, когда разговаривал. Наверное, звонил или эмиру Хафизову, или начальнику караула, если у них есть такой. Сейчас трубку убрал и снова под камень лезет. Туда только ползком забраться можно. И ногами вперед, как в последний путь. Видимо, под камнем яма, потому ноги и выставляет.

– Ногами вперед – примета нехорошая, – согласился старший лейтенант Арзамасцев. – Разреши снайперу объяснить это…

– Понял, – ответил за старшего сержанта второй снайпер взвода, и тут же прозвучало два быстрых выстрела. Теперь часовых можно было не опасаться.

– Картошкин!

– Я, товарищ старший лейтенант.

– Продолжай движение за носильщиками. Отследи, где их база располагается, но никаких несогласованных действий не предпринимай.

Едва Арзамасцев закончил разговор со своим заместителем, как рядом с ним остановился лейтенант Варсонофьев.

– Удачно? Потерь нет?

– Я же, Еремей, спецназ ГРУ представляю. У нас каждая потеря – это чрезвычайное происшествие. Я со времен первой чеченской войны не слышал, чтобы у нас, например, в бригаде потери были. В других бригадах бывали. У нас – нет…

– Даже так! – удивился лейтенант. – А говорят, вы всегда напролом лезете. Где другие не проходят, там вас запускают, как самых отчаянных. И нам командование вас всегда в пример ставит.

– Нас запускают. И мы ползком пробираемся, подбираемся к противнику и уничтожаем его. Как только что сделали. И потому потерь не имеем. Мы не отчаянные, мы просто хорошо обучены. А все остальное – слухи, которым можно верить, а лучше – не верить.

– Что дальше делаем, командир?

– Дальше… Вон мои ребята показывают, что здесь мины имеются. Для нас хотели выставить, но не успели. Что там, Ротмистров?