Кое-как мы с доброй женщиной доволокли Мотьку до соседнего дома. Женщина жила на первом этаже пятиэтажки. Она усадила Мотьку в кресло, принесла таз с холодной водой и еще вывалила туда несколько лоточков льда.

– У меня сын все со льдом пьет! Давай, не бойся, подержи ногу немного в холоде.

Мотька взвизгнула, а потом на лице ее расплылась блаженная улыбка.

– Получше? – участливо осведомилась женщина.

– Не то слово! Спасибо вам огромное!

– А попить холодненького не хотите? У меня свой квасок, домашний!

– Спасибо, с удовольствием, – сказала я. У меня от волнения за Мотьку в горле пересохло.

Только тут я смогла оглядеться в комнате. Комната как комната, вполне уютная, много фотографий по стенам и вдруг…

– Мотька! Посмотри на этот портрет!

Мотька посмотрела туда, куда я указывала.

– Ух ты! Бывает же такое… – прошептала она.

С большой фотографии, висящей над сервантом, на нас смотрел тот самый парень, с которого все началось… Тот, который толкнул Мотьку.

Тут вернулась хозяйка с большим стеклянным кувшином и стаканами.

– Пейте, девочки, не стесняйтесь! Ох, я даже не знаю, как вас зовут! А я – Алла Сергеевна.

– Меня зовут Ася, а ее Мотя!

– Мотя? Это от какого же имени?

– Матильда! – со вздохом ответила Мотька.

– Матильда! Надо же, какое красивое имя! Только что ж это сокращение какое... деревенское…

– Да так… Что еще от Матильды придумаешь?

– Почему? Можно, например, Тиля, как-то поинтереснее!

– Тиля? А что, мне нравится! Даже очень, – оживилась вдруг Мотька. – Вот встречу своего принца и скажу ему, что меня зовут Тиля!

– Еще не встретила принца-то? – полюбопытствовала Алла Сергеевна. – Такая хорошенькая, глазищи вон в пол-лица, и не встретила?

– А вон на портрете, это ваш сын? – спросила Мотька.

– Да, сын, ему уж девятнадцать лет…

– А чего, вполне в принцы годится! – заявила Мотька.

Алла Сергеевна рассмеялась:

– Да нет, не годится!

– Почему это?

– Да... так… С плохой компанией он связался, девочки…

– Ширяется, что ли? – спросила Мотька.

– Боже сохрани! Нет, пока Бог миловал от такой напасти! Это бы я распознала… Я, Мотенька, иногда ночью, когда он спит, на руки да на ноги его гляжу, нет ли следов от уколов…

– Алла Сергеевна, а чем он занимается? Учится или работает? – поинтересовалась я.

– Работает! Или говорит, что работает, зарплату, правда, аккуратно приносит, ничего не скажу… Но… Чужой он какой-то стал… Я все жду не дождусь, чтоб женился он…

– А в армию его не заберут? – спросила Мотька.

– Нет, у него освобождение. Спина больная, и то слава Богу.

– Так это ж вам повезло! – воскликнула Мотька. – И вообще, по-моему, очень даже симпатичный парень. Не колется, зарплату приносит, так, может, пьет?

– Нет, не пьет, навидался он этой радости… Мой отец, царствие ему небесное, вот он пил, уж так пил… И все на глазах у мальчонки, так что Илюшка мой и в рот эту дрянь брать не хочет!

– Ну так он же у вас почти святой, – засмеялась Мотька, – и очень даже в принцы годится! Вы меня с ним познакомьте, а я уж его от любой компании оторву.

Алла Сергеевна глянула на Мотьку с испугом.

– Да я шучу! Шучу! – тут же заявила Мотька.