– Господи, не думал, что он такой большой, – воскликнул Хардеген. – Надо отдать ему наши последние две торпеды. Шеф, когда вы поправите этот дизель?

– Не могу сказать, господин командир, – ответил механик.

«U-123» заковыляла дальше на одном дизеле. Везение не оставляло лодку: внезапно в темноте выросли надстройки. Командиру только пришлось немного развернуться и произвести торпедный выстрел. Торпеда попала по центру, и судно развалилось надвое, затонув на десятиметровой глубине. Нос и корма торчали из воды, мачты склонились одна к другой. Из сигнала бедствия, поданного судном, узнали его название и то, что это пятитысячник.

– Передайте командиру, – сказал радист, который вел статистику побед, – что «U-123» набрала теперь более двухсот тысяч тонн.

«Сто тысяч, – под моей командой», – подумал Хардеген, вглядываясь в темноту в поисках танкера «Мелэй». Наконец он увидел танкер, но и танкер заметил его и отвернул к берегу, но там глубина быстро уменьшалась, и танкеру пришлось изменить курс. Как только он это сделал, Хардеген выстрелил и попал точно в машинное отделение. Танкер быстро затонул.[78]

Внутри лодки услышали долгожданный приказ:

– Право на борт, курс домой!

Оперативная зона вдоль берегов Соединенных Штатов была вскоре расширена. Операция «Paukenschlag» проводилась в акватории от залива Святого Лаврентия до мыса Хаттерас, а следующая группа больших лодок распространила свои действия до Тринидада и Арубы, средним же лодкам была предоставлена свобода действия в самом заливе Святого Лаврентия. В штабе поняли, что эти средние лодки имеют больший радиус действия, чем считалось раньше. При том, как они использовались до этого, они не могли продемонстрировать, насколько экономичными являются на больших переходах. К началу марта 1942 года эти сравнительно небольшие лодки действовали под Нью-Йорком, а через две недели – за мысом Хаттерас.

Пока не было никаких свидетельств, что Соединенные Штаты перешли на условия военного времени. После двух месяцев войны их суда плавали без охранения. Капитаны судов останавливались возле торпедированных судов и общались с ними по мегафону. Если по судну попадала торпеда, но оно оставалось на плаву и способным продолжать движение, капитаны никогда не варьировали скорость хода и никогда не делали противолодочные зигзаги, что помешало бы лодкам нанести завершающий удар.

И у них не было никакого представления об обеспечении безопасности. Они болтали о чем угодно на волне 600 метров. Мало того, радиостанции береговой обороны передавали в эфир постоянные информационные программы, сообщая при этом подробности о спасательных работах, о том, какие районы патрулируются самолетами и где будут находиться корабли противолодочной обороны. Подводные лодки настраивались на эту волну еще в середине Атлантике. Эта информация оказывала им огромную помощь в их операциях, с ее помощью они определяли местоположение судов, получали довольно ясную картину движения на море и даже высчитывать соотношение между танкерами и обычными торговыми судами и, соответственно, вероятность выйти на то или иное судно.