В апреле 1944 года три лодки, направлявшиеся вместе с «U-66» к берегам Западной Африки, должны были заправиться от «U-488», последнего подводного танкера. Командир подводного танкера Штудт последний раз выходил на связь 30 марта, но в то время не было ничего необычного в том, что лодка хранила молчание по три недели. «U-66» должна была заправляться 26 апреля, и Зеехаузен привел ее на место рандеву 25-го. Обнаружив мощное охранение из самолетов с авианосца, он предпочел остаться на глубине. Этой же ночью он услышал несколько внезапных разрывов глубинных бомб, затем последовали шумы, характерные для тонущего корабля. На следующий день «U-488» не появилась. «U-66» стала медленно двигаться домой, всплывая только для подзарядки батарей. Ее топливные систерны почти опустели, заправка была крайне необходима. 29 апреля направили приказ Хенке на «U-515» направиться к «U-66», но Хенке сообщения не получил. Позже стало известно, что лодку потопили четыре эсминца и самолет с американского авианосца «Гуадалканал», а командир и несколько человек команды были захвачены в плен. Направили приказ Лауцемису, «U-68», но тот не ответил. Тогда направили приказ на «U-188 прийти на помощь «U-66». Тем временем положение «U-66» становилось безнадежным. На следующую ночь командир «U-188» Людден услышал тяжелые взрывы глубинных бомб в назначенном рандеву. Днем он стал ждать «U-66», но напрасно.

После полученного горького опыта было решено начать на Балтике испытания по подводной заправке топливом с лодки на лодку.

На севере несколько лодок, одна за одной, начали подкрадываться к английским берегам. Там давно не видели лодок, и их внезапное возвращение, как надеялись немцы, расстроит кое-какие планы противника. В то же время четыре-пять лодок расположились на позициях к западу от Британии, в водах, где несколько лет назад асы-подводники вели ночные бои с конвоями. Теперь лодки вряд ли могли позволить себе такое против превосходящих сил охотников за ними.

В конце мая первые лодки, оснащенные шнорхелями, вернулись на свои базы после недельного дежурства в проливе Ла-Манш. Хотя им нечего было доложить о своих победах, они добились кое-чего, что можно было расценивать как успех: они доказали, что могут находиться под носом у противника в мелких прибрежных водах. И в тот момент это было важнее побед, потому что предсказывало возможность «морских волков», оснащенных шнорхелями, снова наносить удары на коммуникациях противника.

Цифры потопленных судов противника стали весьма обескураживающими. Согласно британской статистике, в январе было потоплено тринадцать судов водоизмещением в 90 000 тонн, в феврале – восемнадцать водоизмещением в 93 000 тонн, в марте эти цифры составили двадцать три и 143 000, в апреле – девять и 62 000, и только четыре судна водоизмещением в 24 000 тонн было потоплено в мае. Итого 67 судов водоизмещением в 414 000 тонн во всех районах действия лодок от мыса Нордкап до Индийского океана, от Бискайского залива до Карибского моря. К этому можно добавить пару эсминцев. В среднем тринадцать судов в месяц и 80 000 тонн. Это означало, что противник терял по одному судну через день и легко выигрывал гонку между строительством новых судов и потерями транспортов на море, в то время как потери лодок, хотя и меньшие, чем осенью 1943 года, оставались по-прежнему весьма большими.