— Тетка у меня…
— Видали сердобольного племянника? — возмутился Степан Ильич, призывая в свидетели ревизора и патрульных. — А понимаешь ли ты, что за решетку можешь угодить? Это тебе не в рабочем поезде без билета кататься. Москва-матушка слезам не верит.
— Я плакать и не собираюсь.
— Смотрите, какой геройский малый нашелся, — вышел из терпения и ревизор. — Что с ним будешь делать?
— Снимем. Решит начальство, — твердо ответил командир.
Лицо у Степана Ильича страдальчески скривилось:
— А может, того… Обратно увезу, а?
— Не имею права.
— Пропадет парень-то. Один у отца-матери. А Николай Семеныч эскадрон водил с шашкой наголо… — И вдруг разъярился: — У-у, стервец, твою степь! — Степан Ильич в сердцах ткнул Дениса кулаком в затылок.
Все рассмеялись.
Старший лейтенант кивком велел Денису выходить…
Глава третья
В одном из огромных служебных помещений Казанского вокзала в третьем часу ночи Денис предстал перед командиром с двумя шпалами в петлицах. На стене рядом с дверью он успел прочесть табличку: «Военный комендант». Старший лейтенант, доложив, где и как взят задержанный, вышел.
Отвечая на вопросы коменданта, Денис усиленно напирал на «больную» тетку Олю.
— Хватит заливать-то! — по-свойски оборвал его комендант, откладывая в сторону его комсомольский билет. — В этом кресле столько уже сидело таких же вот патриотов… Так где проживает твоя драгоценная тетя Оля?
— На Малой Бронной.
Комендант вызвал дежурного.
— Автобус с патрулями пошлите по Бульварному кольцу.
— От Кировских он так и пойдет.
— Двое бойцов из района патрулирования по Никитскому бульвару пусть проводят этого… — майор кивнул на Дениса. — От Никитских ворот там рукой подать до Малой Бронной. Если действительно тетка обнаружится, отпустите его. А если обманул, опять ко мне.
— Будет исполнено, товарищ майор.
От Казанского вокзала старый пузатенький автобус осторожно двинулся по темным улицам столицы. На фары были надеты козырьки: синее пятно света бежало метрах в четырех впереди машины.
Автобус встряхивало на выбоинах асфальта. Денис поминутно вздыхал. Тревожно было на душе — вдруг не застанут тетку? Тогда уж наверняка посадят. Вот тебе и фронт…
Впервые с момента отъезда Денису пришло в голову, что Вадим, пожалуй, был прав: поездка в Москву без пропуска — большая глупость.
Автобус часто останавливался. Двоих патрулей ссаживал, двоих, отдежуривших, забирал. Денис попытался заговорить со своими конвоирами. Не ответили. Разговаривали бойцы мало. Изредка слышались отрывистые фразы:
— Прет, сволочь!
— Вот-вот Клин того…
— Товарищ Сталин сказал: «Из Москвы ни шагу».
— Это конечно…
Пересекли трамвайную линию перед самым трамваем. Денис увидел, что впереди вагона шла женщина в фуфайке и светила обычным керосиновым фонарем под синим абажуром.
— Это что? — не утерпел Денис и толкнул патрульного в бок.
— Чего «что»? — не понял тот.
— Да вот… с фонарем?
— Светомаскировка. На перекрестках кондуктор светит, а вожатый звонит, чтобы слышали.
— А кого ж на них по ночам-то развозят?
— Не кого, а что. Грузы всякие. Люди пить-есть хотят? Москва — эва какая! Соображать надо. Помалкивай.