Они прекрасно знали, что мы направимся к аэроплану, а также им было известно, что иного способа спуститься к озеру живыми не существует. Поэтому наше бегство никого не встревожило: местных жителей всего лишь призвали наблюдать за нашими передвижениями вдоль края лесного массива между двумя точками. Оказалось, что почти каждую ночь за нами следили женщины, прятавшиеся на деревьях вдоль устья реки или в скалах.

Терри выглядел ужасно раздосадованным, но мне все это представилось чрезвычайно забавным. Мы рисковали жизнью, прятались и крались, как разбойники, мокли и мерзли по ночам, мучились от жары днем — и все время эти достопочтенные дамы просто ждали, пока мы появимся.

Теперь они начали объяснять, тщательно подбирая слова, дабы мы все поняли. Оказалось, что мы считались гостями страны, как бы взятыми на общественное воспитание. Наша первая попытка совершить насильственные действия вызвала необходимость некоторое время подержать нас под охраной, но как только мы выучим язык и дадим слово не причинять никому вреда, нас провезут по всей стране.

Джефф с готовностью их в этом заверил. Конечно, за Терри он не мог говорить, однако ясно дал понять, что тот сгорает от стыда и вскоре исправится. Что же до языка — мы взялись за него с удвоенным рвением. Нам принесли огромное количество книг, и я принялся тщательно их изучать.

— Сплошная макулатура! — в очередной раз взорвался Терри, когда мы сидели у себя в комнате. — Разумеется, нужно начинать с рассказов для детей, но теперь мне хочется чего-нибудь поинтереснее.

— Без мужчин нельзя ожидать страстных любовных историй и захватывающих приключений, так ведь? — спросил я. Ничего так не раздражало Терри, как необходимость признать, что здесь нет представителей нашего пола. Что они никак не фигурируют ни в выданных нам книгах, ни на изображениях.

— Заткнись! — рявкнул он. — Что за чушь ты несешь! Вот спрошу-ка я их в лоб — теперь мы уже достаточно знаем.

По правде сказать, мы изо всех сил старались освоить язык, могли бегло читать и довольно легко обсуждать прочитанное.

В тот день мы все сидели на крыше — наша троица и наставницы за одним столом. Охранниц рядом не было. Некоторое время назад нам дали понять, что если мы дадим обещание не прибегать к насилию, нас избавят от постоянной «опеки», и мы с готовностью пообещали.

Так что мы непринужденно сидели за столом, все в одинаковой одежде. Волосы у нас отрасли почти так же, как у женщин, и выделялись мы только бородами. Мы хотели от них избавиться, но пока что нам не удавалось уговорить хозяек выдать нам режущие инструменты.

— Сударыни, — совершенно неожиданно начал Терри, — в вашей стране нет мужчин?

— Мужчин? — отозвалась Сомель. — Вроде вас?

— Да. — Терри показал на бороду и расправил широкие плечи. — Мужчин, настоящих мужчин.

— Нет, — тихо ответила она. — У нас в стране мужчин нет. И не было две тысячи лет.

Взгляд у нее был чистый и правдивый, она не стала преподносить поразившее нас утверждение как нечто ошеломляющее, а произнесла его очень буднично и обыденно.

— Но… люди… дети… — возразил Терри, нисколько ей не веря, однако не желая этого показывать.