Когда выдавалась возможность присесть, утреннее вдохновение уже улетучивалось. Раньше, просыпаясь, я вдыхала только свежие запахи дерева и леса за окном. Теперь, едва открыв глаза, чувствовала призывные кухонные ароматы. Керосинка немного попахивала вне зависимости от того, в доме она стоит или на улице. И мыло тоже, и… Ну, сами знаете, если готовишь в спальне, то атмосфера там совсем иная, верно? Раньше в нашем домике были лишь спальни и гостиная.

Еще мы пекли хлеб. У булочника он был невкусный, и Форд просто обожал мой черный и белый хлеб, а особенно горячие булочки и сдобу. Кормить его было очень приятно, но от готовки в доме становилось жарко. В дни, когда мы пекли, я не могла делать ничего другого. Когда же я все-таки садилась за работу, начинали приносить то молоко, то мясо, то овощи. Иногда прибегали ребятишки с ягодами. Больше всего меня раздражали следы колес на лугу у нашего дома. Вскоре они почти проторили дорогу — ничего удивительного, — но я их терпеть не могла. Я утратила дивное ощущение, что живу на краю земли и смотрю вниз. Теперь наш домик казался всего лишь бусинкой на ниточке, наравне с остальными. Но было совершенно ясно, что я полюбила мужчину и пошла бы на большее, чтобы сделать ему приятное. Теперь мы не могли отправляться на прогулку, когда захочется: нужно было заниматься готовкой и принимать припасы, когда их привозили. Частенько на кухне заправляла Лоис, но в большинстве случае хозяйничала там я. Я не могла допустить, чтобы из-за меня у Лоис все лето пошло насмарку. А Форду все это очень нравилось.

Он бывал у нас так часто, что Лоис сказала, что со стороны все выглядело бы лучше, если бы у нас поселился кто-нибудь из старших. Например, ее мама могла бы приехать, если я захочу, и она, конечно, помогла бы мне по хозяйству. Это представлялось резонным, и я согласилась. Мать Лоис, миссис Фаулер, не очень-то мне импонировала, но сложившаяся в нашем домике обстановка действительно бросалась в глаза окружающим. Мистер Мэтьюс столовался у нас чаще, чем в «Кальцеолярии». Разумеется, множество других людей захаживали к нам, но их я особенно не поощряла, потому что мне прибавлялось работы. Гости приходили на ужин, а потом мы устраивали музыкальные вечера. Кто-то временами предлагал мне помощь с мытьем посуды, но от постороннего человека толку на кухне не много. Я предпочитала все делать сама, к тому же знала, где что должно стоять.

Форд, похоже, никогда не испытывал желания вытирать посуду, хотя я частенько об этом жалела.

И вот прибыла миссис Фаулер, — пришлось им с Лоис жить в одной комнате. Будучи очень практичной и домовитой старушкой, миссис Фаулер взяла на себя массу работы.

Дом сделался оживленным. По-моему, другой человек производит на кухне гораздо больше шума, чем кто-то из нас, а наши стены всего лишь в одну доску толщиной. К тому же миссис Фаулер занималась уборкой гораздо чаще и больше, чем мы. Мне кажется, что в таком чистом домике не надо все драить, но она все время что-то протирала, и мне это казалось лишним. Я по-прежнему брала на себя почти всю готовку, однако смогла выкраивать больше времени на рисование и прогулки на свежем воздухе. Форд постоянно то приходил, то уходил, и мы, как мне показалось, сближались все больше. Какой мелочью покажется одно лето работы как попало, шум, грязь, кухонные запахи и постоянное беспокойство о том, что приготовить в следующий раз, по сравнению с остальной жизнью, полной любви! К тому же — если мистер Форд на мне женится — такой образ жизни придется вести всегда, и я, возможно, окончательно привыкну.