Телефон Милова снова запищал.

– Это еще что? – изумленно пробормотал владелец медцентра.

– Получили сообщение о гибели Елены Зай-чевской? – предположил Вовка. – Вам написали, что в бывшем роддоме обрушилось ограждение лестницы и погибла женщина?

– Несчастный случай, рухнула балюстрада… – держа телефон перед глазами, произнес Валерий Борисович. – Слушайте, что вообще происходит? Я так понимаю, вы и про этот случай знаете, да?

– Пусть Лампа расскажет, – решил Костин, – она все видела.

Мне пришлось озвучить историю.

– Записка, прикрепленная к платку? – переспросил Милов, когда я замолчала. – Что за бред? Да, я хочу отреставрировать здание роддома, оно уникально. Там замечательная роспись потолков, резные деревянные панели…

– Почему же дом так долго стоял без ремонта? – удивилась я.

– Глупая история, – поморщился врач. – Понимаете, когда я приобрел руины больницы и прилегающую к ним территорию, этот дом уже был куплен человеком, который планировал переделать его под свой особняк.

– Странное желание жить, любуясь на развалины медицинского учреждения, – удивился Костин.

Милов махнул рукой.

– Меня его мотивация не волновала. Я построил забор и затеял стройку. А тот мужик больше не появлялся, так и стояло здание до ноября прошлого года. Затем мне позвонил риелтор и предложил приобрести недвижимость. Хозяин бывшего роддома решил наконец его продать, так и не начав никакие работы, я показался ему потенциальным покупателем. Небось полиция приезжала на несчастный случай?

– Да, – подтвердила я.

– Поняев Станислав Игоревич? – усмехнулся Валерий Борисович.

Я прищурилась.

– Знаете его?

Милов спрятал телефон.

– Несколько лет назад прежний начальник местной полиции ушел на пенсию, вместо него в кресло сел Николай Фоменко. Вскоре после назначения новый шеф приехал сюда и без обиняков заявил: «Вы лечите бесплатно всю мою семью – жену, тещу, зятя, дочь, ну и меня. Мы посещаем массажный кабинет, бассейн, СПА, когда захотим. А я за это прикрою вас от любой неприятности». Предложи он это в начале девяностых, мы бы договорились, но сейчас мне крыша не нужна. О чем я ему и сказал. С тех пор, если мы обращаемся к местным представителям закона, сюда приезжает Поняев. Он долдон, идиот, лентяй и редкостный зануда. Весной в СПА-корпус залез вор и унес кремы, которыми пользуются косметологи. Скорей всего это был подросток, уж больно глупо действовал – отжал раму, на пульт пошел вызов, но пока патруль ехал, воришка успел удрать, прихватив несколько банок крема. Поняев затеял расследование, допрашивал моих сотрудников, а потом сделал вывод: стекло разбил ветер. То есть дунул слишком сильно, рама открылась, начала хлопать. Я его спросил: «Вы ломик около осколков видели? Его тоже сирокко принес?» – «Вполне вероятно», – кивнул следователь. «А банки с кремами куда делись?» – недоумевал я. И услышал от Поняева: «Их кто-то из ваших сотрудников спер. Нутром чую, их рук дело». С нутром Станислава Игоревича я решил не спорить, махнул на все рукой. В конце концов, ущерб был пустяковый.

Раздалось тихое звяканье. На сей раз сообщение прилетело к Костину.