Тот, другой, с носом боксера, молча ел, пил, и время от времени туповатая улыбка появлялась у него на лице, словно бы шуточки владельца гаража доходили до него с некоторым опозданием.

Когда Люсиль поглядывала на маленькие золотые часы, висевшие на цепочке у нее на поясе, Дедэ успокаивал ее:

– Ты успеешь на поезд, не бойся. Он объяснил Мегрэ:

– Сейчас посажу ее в поезд, чтобы она поспела на похороны. Посмотрите только, как все сложилось. Сегодня ее предок загнулся, а я как раз выиграл на бегах. Денег полно. Вот и решил отпраздновать. Да, жаль, Боба нет, чтобы с нами выпить.

– Он в поездке?

– Ты как в воду глядишь, Жюль. В поездке. Но все-таки надо тебе его показать. Люсиль снова разрыдалась.

– Пей, милочка моя! Только так и можно залить горе. Кто бы подумал, что она такая чувствительная? Два часа бьюсь, чтобы ее успокоить. Ведь отцы должны в один прекрасный день покинуть нас, – верно я говорю? Сколько времени, как ты его не видала, Люсиль?

– Замолчи!

– Еще бутылку такого же, Анжелино. А суфле? Скажи хозяину, чтобы он не испортил суфле. За твое здоровье, Жюль.

Сколько ни пил Мегрэ, его стакан все время оказывался полным – Дедэ наполнял его с угрожающим видом и чокался.

– Как зовут твоего друга, который тебе дал адрес?

– Бертран.

– Какой всезнайка! Не только все порассказал тебе про старину Боба, но даже в гараж тебя послал.

Значит, он уже знал, что кто-то рыскал вокруг гаража по улице Акаций и расспрашивал о нем. Вероятно, он побывал у себя после обеда.

– В какой гараж? – попробовал Мегрэ прикинуться, что он и знать ничего не знает.

– Мне показалось, что ты упоминал о гараже. Разве ты не меня спрашивал, когда пришел сюда?

– Я знал, что Боб и вы – друзья.

– Ну и хитрые же вы там, в Лионе! За твое здоровье, Жюль! Давай по-русски! До конца! Вот так! Тебе не нравится?

Боксер в своем углу блаженствовал. Люсиль – та напротив, забывая понемногу о своем горе, казалась встревоженной. Один-два раза Мегрэ перехватил вопрошающий взгляд, брошенный ею на Дедэ.

Что с ним собираются сделать? У владельца гаража – это было совершенно очевидно – имелся какой-то план на этот счет. Он веселился вовсю – правда, весьма своеобразно, без тени улыбки, с каким-то странным лихорадочным блеском в глазах. Иногда он словно искал одобрения во взглядах двух других, как актер, который чувствует себя в полной форме.

«Прежде всего – сохранять присутствие духа!» – говорил себе Мегрэ, которого заставляли опорожнять фужер за фужером.

Он не был вооружен. Сила его и ловкость против такой парочки, как Дедэ и боксер, ровно ничего не значили. И все более отчетливо он сознавал, как затягивается петля вокруг его шеи.

Догадывались ли они, что он имеет отношение к полиции? Вполне возможно. Может быть, Люсиль ходила на улицу Брей и ей там рассказали о настойчивом посетителе, приходившем во второй половине дня? Как знать, может, они именно его и поджидали?

Между тем становилось ясно, что эта игра имеет свои смысл. Дедэ заявил, что денег у него куры не клюют, и похоже, что так оно и было: он был странно возбужден, что так характерно для людей его сорта, когда у них набиты карманы.