– А где вы искали Боба?

– Повсюду. В отеле я его не нашел.

– Адрес своего отеля он вам дал, наверное, еще тогда, когда вы учились в коллеже?

– Этот адрес мне сообщил один из наших общих друзей.

Дедэ бросил еле приметный знак бармену.

– Ну что ж! Раз вы друг Боба, выпейте с нами. У нас сегодня как раз маленькое семейное торжество.

И он знаком пригласил его в кабинет. Стол был накрыт. В серебряном ведерке стыло во льду шампанское. Поблескивали фужеры, женщина в черном сидела, положив локти на стол, мужчина со сломанным носом и бычьими глазами медленно поднялся, приняв позу боксера, готовящегося к раунду.

– Это Альбер, наш приятель.

И Дедэ посмотрел на Альбера тем же странным взглядом, что и на хозяина. Он не повышал голоса, не улыбался, а между тем все это походило на издевательство.

– Люсиль – жена Боба.

Мегрэ увидел шрам на очень красивом, выразительном лице, и когда он наклонился, чтобы поздороваться, из глаз молодой женщины брызнули слезы. Люсиль судорожно вытерла их платком.

– Не обращайте внимания. Она недавно потеряла своего папу. Вот и разбавляет шампанское слезами… Анжелино! Фужер и прибор!

Было что-то странно-тревожное в этом ледяном дружелюбии, таившем в себе угрозу. Мегрэ обернулся, и ему стало совершенно ясно, что выйти отсюда он сможет только с разрешения человека в клетчатом костюме.

– Значит, вы приехали из Лиона, чтобы встретиться со старым товарищем, с Бобом?

– Не только для этого. У меня свои дела в Париже. Один из моих друзей сказал мне, что Боб здесь. Я давно потерял его из виду.

– Давно, вот как! Так давайте же выпьем за ваше здоровье. Друзья наших друзей – наши друзья. Пей, Люсиль!

Она подняла фужер, ее зубы мелко застучали о тонкое стекло.

– Сегодня после обеда она получила телеграмму. Умер папа! Я вижу, на вас это тоже произвело сильное впечатление… Люсиль, покажи телеграмму.

Она удивленно посмотрела на него.

– Покажи мосье…

Она порылась в сумочке.

– Я оставила ее в своей комнате.

– Вы любите макароны? Хозяин готовит их для нас по специальному рецепту. Скажите, как вас величать?

– Жюль.

– Мне нравится это имя. Красивое имя. Итак, старина Жюль, о чем же мы говорили?

– Мне бы хотелось повидаться с Бобом до моего отъезда.

– Вы спешите обратно в Бордо?

– Я сказал – в Лион.

– Ну да, в Лион! Красивый город! Уверен, что Боб будет в отчаянии от того, что упустил возможность встретиться с вами. Он так любит своих друзей по коллежу! Поставьте себя на его место. Товарищи по коллежу – это ведь все порядочные люди. Держу пари, что вы порядочный парень… Как ты думаешь, Люсиль, чем мосье занимается?

– Не знаю.

– Подумай! Я, например, готов побиться об заклад, что он разводит цыплят.

Было ли это сказано случайно? И почему именно цыплят, – ведь так уголовники называют полицейских? Может быть, Дедэ подавал сигнал своим друзьям?

– Я работаю в страховом агентстве, – выдавил из себя Мегрэ, которому ничего другого не оставалось, как вести свою игру до конца.

Им подали еду. Принесли новую бутылку, которую Дедэ, по-видимому, заказал знаком.

– Вот ведь как тесен мир! Приезжаешь в Париж, и вдруг всплывают туманные воспоминания о старом друге по коллежу, и случайно нападаешь на кого-то, кто дает тебе его адрес. Другие могли бы десять лет искать, особенно если учесть, что ни одна душа в квартале не знает фамилии Ансеваль, так же как и мою. Спросите у хозяина, у Анжелино, который знает меня черт знает сколько лет как облупленного. Вам все скажут – Дедэ. Просто Дедэ. Что ты нюни распустила, Люсиль! Хватит! Мосье может подумать, что ты не умеешь себя вести за столом.