Андрей смотрел на них через стекло своего аквариума и усмехался. И еще – завидовал. Когда-то он тоже спешил в свой дом. Когда-то, триста лет тому назад..

А теперь не мог придумать, куда себя деть. К друзьям? Да все семейные люди, у всех дети, все пашут как кони.

Напиться? Во-первых, с кем? А во-вторых, он не пьет. Нет, выпить может, конечно, но не так, чтобы сидеть и медленно накачиваться до положения риз.

Ехать в бар, где полно девочек? Смешно. Вот это точно не для него.

Оставалось одно – торчать в офисе.

Однажды завел интрижку – так, ни о чем. Оксана, секретарша из соседнего офиса. Милая, беленькая, светлоглазая, краснеющая по каждому поводу. Лет тридцати. Каждый месяц отсылала деньги маме и трехлетнему сыну, кажется, в Козельск.

Жила она вместе с подругой, которая почти всегда была дома. Везти ее в отель на два часа? Было неловко – даже предложить неловко, а уж везти! Пригласить к себе в отсутствие жены? Тоже не вариант – все-таки он считал себя порядочным человеком.

А что тогда делать? Они же взрослые люди! Сходили в кино, пару раз посидели в ресторанах. А в погожий день съездили погулять в Звенигород, там и сняли отельчик: хочешь – сутки, хочешь – почасово. Они хотели почасово. Смущались оба. Оксана сидела на кровати и смотрела перед собой. Андрей курил на балконе. В какой-то момент ему стало смешно и тоскливо, и он подумал, что надо предложить ей вернуться в Москву.

Но все же вернулся в комнату, сел на кровать и обнял ее, чувствуя, как напряглась, заледенела ее спина.

«Да что за бред, – разозлился он. – не девочка ведь! Понимала, что и зачем! Зачем приперлась сюда? Что за игра в бирюльки?»

Словом, все было по-пионерски, вяло, скучно и нудно. И каждый думал, поскорее бы это закончилось. В машине Оксана сидела мрачная, и он снова раздражался – можно подумать, лишил ее девственности! Взрослая ведь баба, с ребенком, что за маскарад? Понятно, что больше они не встречались, а вскоре Оксана уволилась. Говорили, что она вернулась в Козельск.

Потом он жалел ее: бедная девочка, наверняка хотела устроить свою жизнь в столице, а не получилось. Да и, скорее всего, по-прежнему любила своего мужа, бездельника и выпивоху, отца ее ребенка. Любила и, наверное, там с ним сошлась.

Да бог с ней, с этой Оксаной. Через месяц Андрей и думать о ней забыл.

С тоской он вспоминал первые годы их с Ланой брака. Они были счастливыми. Очень счастливыми, очень, хоть и бедными. А потом он заработал на красивую жизнь, это получилось. А вот остальное разладилось. Из-за денег? Да вряд ли. Тогда из-за чего? Кончилась любовь? Тоже вроде нет.

Поначалу Андрей честно старался сдерживать себя, извинялся за горячность, просил прощения. Пытался загладить свои ошибки: цветы охапками, ювелирка, путевки. Ведь у них сын – их общий, обожаемый, единственный сын.

Жена смотрела с усмешкой и пренебрежением. В ее взгляде читалось: «Старайся, старайся!» Лана словно ставила эксперимент – переломит она Андрея через колено или все же его возьмет? Неужели не понимала, что он – мужик?

Иногда наступало краткое перемирие, они переставали подкалывать и подзуживать друг друга или делали это без особого рвения. Как будто уставали. И тогда у Андрея появлялась надежда – а вдруг все вернется? Они потянутся друг к другу, как раньше, и опять задохнутся в объятиях?