Так называемый Высший совет Японской империи по руководству войной создал гражданский добровольческий корпус «кокумин гиютай», В него должны были вступить ВСЕ мужчины в возрасте от 15 до 60 и ВСЕ женщины от 17 до 40 лет (кроме беременных и кормящих матерей). Японский фольксштурм отличался от немецкого фанатичной, по сути — религиозной преданностью императору и своей стране. И практически поголовной самурайской готовностью умереть за идею.

Гитлеру-Геббельсу, при всех безусловных успехах нацистской пропаганды, и в самых сладких снах такое не снилось.

Практичная протестантская этика изнутри и мощные удары Красной Армии снаружи быстро сеяли страх и сомнения в сердцах самых лояльных фашистскому режиму немцев. Во многих воспоминаниях лейтмотивом идет одно: в 1945-м в Германии фольксштурмовцы думали не о героической смерти за фюрера, а лишь о том, как откосить от фаустпатрона или побыстрее сдаться. Упорство немцев на Восточном фронте объяснялось в основном страхом: солдатам вбили в головы, что в русском плену их предадут самой мучительной смерти. На Западе же — сдавались в 1945-м целыми частями. Ходила история об американской полевой кухне, которая заблудившись, напоролась на окопавшийся моторизованный батальон вермахта… который тут же с радостью выкинул белый флаг.

Японцы — люди иной цивилизации, их безусловная преданность своему сюзерену и малой Родине — прививалась многими веками. Все понимали, что в случае вторжения на острова американцев, они будут защищать свою землю воистину до последней капли крови.

На островах шло поголовное обучение военному делу.

Численность регулярных войск догнали до 7,2 млн. Про камикадзе слышали все. А были еще человеко-торпеды «кайтэн», водители самовзрывающихся скоростных катеров, боевые пловцы. В сухопутных войсках появились целые подразделения смертников. Американцы понимали, что в случае нападения на Японские острова они могут получить семь миллионов камикадзе.

Так что страшные цифры американских военных аналитиков были нереальными не в силу своей огромности, а потому, что с самого начала представлялись скорее заниженными.

США медлили. Они уже потеряли во Второй мировой почти 100 тысяч человек.

И это была лишь десятая часть того, что предстояло в самом ближайшем будущем — в 1945–47 годах… Теперь, после четырех лет войны? Америке предстояло узнать, что это такое — настоящая война на уничтожение.

Из тупика на Тихом океане вашингтонские стратеги видели два выхода. Первый — вступление в войну России. Второй — Бомба.

«Я рассматриваю атомную бомбу как военное оружие и никогда не усомнюсь, что оно должно быть использовано по назначению», — эту запись президент Трумэн сделал в дневнике еще 2 мая.

Еще не было толком известно, что же это такое, испытания не проводились, но уже ясно было: Бомба — это что-то страшное. Запись в личном дневнике президента США передает всю нехитрую философию первого обладателя ядерного оружия.

Американцы всегда любили эксперименты, верили в науку, технические новинки и изобретения. То, что в данном случае гений ученых породил невиданное в истории орудие массового убийства, вашингтонский истеблишмент не смущало. Есть? Надо испробовать. Как? Специально созданный комитет дал своевременную рекомендацию.