— Я, конечно, понимал, чем рискую, Джордан, когда брал тебя в педагогический штат Колумбии, надо заметить, престижнейшего университета, входящего в элитную Лигу Плюща, прекрасно зная о твоем сомнительном имидже легкомысленного прожигателя жизни, — начал свою отповедь Райт, важно вышагивая вдоль стола. — Но на меня произвели впечатления рекомендации твоих покровителей. Известнейшие издатели Нью-Йорка просили за тебя и уверяли, что Алекс Джордан отлично впишется преподавательский состав университета, обладающего богатой историей и незапятнанной репутацией. И я доверился этим уважаемым людям, в чьих словам было сложно усомнится. Они убедили меня в том, что образ, созданный прессой — не более чем пиар ход. И на собеседовании ты предстал передо мной, как отец семейства, серьезный человек, грамотный и готовый приступить к работе в любой момент. Поначалу я нарадоваться не мог такому приобретению для Колумбии. Великолепный оратор, пунктуальный, тактичный педагог, пользующийся уважением студентов. Да, в коллективе отношения не сложились, но я опять же закрывал на это глаза. Человек, который так резко прославился, имеет право на некоторую самоуверенность и снисходительность к окружающим. Это, так сказать, побочное явление.

— Никогда бы не подумал, что вы так хорошо ко мне относились, сэр. И удивляюсь вашему тонкому пониманию моей психологии, — с иронией замечаю я. Райт резко останавливается, бросая на меня грозный взгляд.

— Но раскусил я тебя быстро, Джордан. Свое истинное лицо ты начал показывать уже через полгода. Самодовольный, необязательный, наглый. Твоя писательская карьера стремительно ползла вниз, но грязных статей становилось только больше. Этот факт не мог не наводить на мысль, что журналисты не настолько глупы, чтобы писать постоянно заведомую ложь и клевету. Однако я продолжал терпеть тебя, но, знаешь, всему есть предел. Повторюсь, что если бы не твои покровители, ты бы так просто не ушел сегодня. Я бы тебя уничтожил, Джордан. У меня есть все основания для этого. И даже доказательства. И, разумеется, прежде всего я думаю о добром имени Колумбии, которое тебе ничего не стило запятнать. Боюсь, ты даже не догадываешься, тебе и в голову не приходит, что твои поступки могут иметь разрушительные последствия, скандальные последствия. И если то, что я получил на личный етаil, попадет в прессу, мало никому не покажется. Ни тебе, ни репутации Университета. Единственное, что может спасти Колумбию от позора — это то, что ты здесь уже не работаешь.

Черт, я мрачно смотрю в пылающее от ярости лицо Райта и начинаю догадываться, куда он клонит. Видимо нашлись правдолюбцы и моралисты, которые узнали на снимках в прессе студентку Колумбии, или Колин Миллер «настучал» на нас, что вероятнее всего.

— Уверен, что любая информация, которую вы получили, не имеет под собой никаких доказательств и является случайным стечением обстоятельств, либо наговором.

— Ты отрицаешь, что состоишь в интимных отношениях с одной из своих студенток — Русланой Мейсон? — в лоб спрашивает ректор.