Наступила такая тишина, что, казалось, заложило уши.

Ханссон поднялся с места, готовый броситься на огромного Хердина, но Валландер сделал предостерегающий жест рукой, и Ханссон медленно опустился на стул.

— Прошу прощения, — сказал Ларс Хердин. — Если у вас есть щетка… и совок… я все уберу… Вы не беспокойтесь, я заплачу.

— Уберут без вас, — сказал Курт Валландер. — Если вы успокоились, давайте продолжим разговор.

Ларс Хердин, казалось, овладел собой.

— Юханесс Лёвгрен был просто мразью, — повторил он. — Притворялся, что такой же, как все. Но думал он только о деньгах, которые они с папашей наворовали во время войны. Вечно жаловался, дескать, все так дорого, крестьяне все беднеют… А у самого была куча денег, и их становилось все больше.

— И эти деньги он держал в банке?

Ларс Хердин пожал плечами:

— В банке, в акциях, в облигациях — откуда мне знать?

— А зачем он иногда снимал большие деньги?

— Он ходил налево. У него была баба в Кристианстаде, он с ней в пятидесятые годы прижил ребенка. Мария опять же ничего не знала. Ни о бабе, ни о ребенке. Той он каждый год отдавал больше денег, чем Мария видела за всю свою жизнь.

— О каких примерно суммах идет речь?

— Двадцать пять, тридцать тысяч. Два-три раза в год. Он брал в банке наличные, находил подходящий предлог и ехал в Кристианстад.

Курт Валландер задумался, пытаясь выделить самые важные вопросы — выяснение всех деталей заняло бы несколько часов.

— Что сказали в банке?

— Если нет ордера, они ничего не скажут, — сказал Ханссон. — Мне не дали посмотреть бумаги. Но я поинтересовался, бывал ли он в банке в последнее время.

— Ну и что — бывал?

Ханссон кивнул:

— В четверг. За три дня до смерти.

— Точно?

— Одна из кассирш знает его в лицо.

— И что, он снял большие деньги?

— Я же сказал, этого они не могут сообщить. Но кассирша кивнула — улучила момент, когда директор отвернулся.

— Поговорим с прокурором, когда будет готов протокол свидетельских показаний. Мы должны заглянуть в его счета и понять, что происходит.

— Это кровавые деньги, — вставил Ларс Хердин.

Он был чернее тучи. Валландер испугался, как бы фермер опять не стал кидаться предметами.

— Вопросов остается много, — сказал он, — но один из них я хочу задать прямо сейчас. Откуда вы все это знаете? Вы же утверждаете, что Лёвгрен даже от жены скрывал свои тайны?

Ларс Хердин молча уставился в пол.

Курт Валландер посмотрел на Ханссона, но тот покачал головой.

— Вы должны ответить на этот вопрос. — Валландер снова повернулся к Хердину.

— Я никому ничего не должен, — буркнул тот. — Я их не убивал. По-вашему, я убил свою сестру?

Курт Валландер попробовал подобраться к вопросу с другого края:

— Сколько человек знает про эти деньги?

Ларс Хердин молчал.

— То, что вы скажете, останется в этой комнате.

Ларс Хердин смотрел в пол.

Инстинкт подсказывал Валландеру, что не надо на него нажимать.

— Слушай, принеси нам кофе, — сказал он Ханссону. — И может, булочку найдешь.

Ханссон удалился.

Ларс Хердин продолжал изучать рисунок на линолеуме. Валландер ждал.

Ханссон принес кофе, Ларс Хердин стал грызть черствую венскую слойку.