Он собирался задать ей один вопрос: может ли она развестись ради него?

Он знал, что она скажет «нет», но ясно чувствовал, что она не обидится. По дороге к Рюдбергу он слушал Марию Каллас. Он взял неделю отпуска. Сначала он съездит в Лунд навестить Германа Мбойя, который должен был вернуться из Кении. А потом займется ремонтом в квартире.

И наверное, стоит в конце концов разориться на новый музыкальный центр.

Он поставил машину напротив дома.

Над его головой плыл лимонно-желтый месяц. Дело к осени, подумал он.

Рюдберг, как всегда, сидел в темноте на балконе. Валландер наполнил стаканы.

— Помнишь, как мы сидели и ломали голову над тем, что прошептала перед смертью Мария Лёвгрен? — сказал Рюдберг. — Думали нам придется искать каких-то иностранцев. А когда появился Эрик Магнуссон, казалось, что это он — убийца. Но это был не он. Что ж, теперь у нас есть иностранцы. И бессмысленная смерть бедняги сомалийца.

— Ты это знал с самого начала, — кивнул Валландер. — Ты знал, что это были иностранцы. Или нет?

— Не знал. Но думал — это точно.

Они неторопливо обсуждали все детали следствия, как будто все это произошло давным-давно.

— Мы сделали кучу ошибок, — задумчиво проговорил Валландер. — Вернее, я сделал кучу ошибок.

— Ты замечательный полицейский! — с нажимом сказал Рюдберг. — Может быть, я тебе этого еще не говорил. Но по-моему, ты просто охренительный полицейский.

— Я сделал кучу ошибок, — повторил Валландер.

— Но ты не отступал, — сказал Рюдберг. — Ты не сдавался. Ты хотел их найти, и ты их нашел. Только это и важно.

Оба замолчали.

Я сижу рядом с умирающим человеком, смутно подумал Валландер. Только теперь я понимаю, что он умирает.

Он вспомнил, как его в молодости пырнули ножом.

И еще он вспомнил, как полгода назад пьяным вел машину. Собственно говоря, он уже не должен был работать в полиции.

Почему я не рассказал этого Рюдбергу, подумал он. Или он и так все знает?

Вспомнились вещие слова: время жить и время умирать.

— Как ты? — спросил он осторожно.

Лица Рюдберга не было видно.

— Сейчас ничего не болит, — сказал он. — Но завтра опять все начнется. Или послезавтра.

В два часа ночи Валландер ушел, оставив Рюдберга сидеть на балконе. Домой он шел пешком.

Месяц скрылся за облаком. Иногда Валландер оступался.

В голове звучал голос Марии Каллас.

Перед тем как заснуть, он долго лежал с открытыми глазами.

Он опять думал об этой ничем не оправданной жестокости. Приходят новые времена, думал он. Наверное, нужны другие полицейские.

Мы живем во время удавок. Все более неуютно становится в подлунном мире.

Потом он заставил себя отбросить эти мысли и попытался вызвать в памяти неутомимую негритянку.

Следствие закончилось. Можно перевести дух.