«Крах этого расследования станет моим личным поражением, — думал он. — Я гоняю сотрудников — в хвост и в гриву, а в результате вокруг нас пустота».

Но где-то же они есть, подумал он с яростью.

В приемной он обменялся несколькими словами с Эббой. У нее на столе около коммутатора стояла старинная музыкальная шкатулка.

— Неужели еще есть такие? — спросил он. — Где ты это нашла?

— На развале. На ярмарке в Шёбу. Среди барахла иногда попадается что-то стоящее.

Валландер улыбнулся и пошел дальше. По пути он заглянул к Мартинссону и Ханссону и попросил их зайти.

У тех по-прежнему никаких следов Люсии и Черепа не было.

— Еще два дня. Если мы не найдем их до четверга, устроим пресс-конференцию и опубликуем фотографии.

— По-моему, это надо сделать уже сейчас, — сказал Ханссон.

Валландер не ответил.

Они разложили карту. Мартинссон должен был объехать кемпинги в округе, где те вполне могли скрываться.

— Маленькие гостиницы, — подсказал Валландер.

— Частные комнаты. Их же сдают на лето.

— Раньше было легче, — сказал Мартинссон. — Раньше в отпуске народ ложился и лежал. Если и шевелился, то редко. А теперь только и делают, что мотаются туда-сюда.

Ханссон должен был заняться строительными фирмами, про которые было известно, что они втихую привлекают рабочую силу из восточноевропейских стран, чтобы не платить налоги.

Валландер поехал на клубничные плантации. Нельзя исключать возможность, что эти двое скрываются у какого-нибудь крупного фермера.

Но все было безрезультатно.

— Нашел алжирского слесаря, — доложил Ханссон, — двух курдов-каменщиков и бесчисленное количество польских чернорабочих. У меня есть сильное желание написать рапорт Бьёрку. Не виси на нас чертово убийство, самое бы время заняться этим бардаком. Эти ребята получают зарплату, как школьники, подрабатывающие в свободное от занятий время. Никаких страховок, понятно. Если что случится, хозяин скажет, что понятия не имеет, как они проникли на стройку.

У Мартинссона улов был не богаче.

— Обнаружил лысого болгарина, — сообщил он. — Если очень захотеть, можно предположить, что это Череп. Но он работает врачом в Мариестаде и может предъявить алиби одной левой.

В кабинете стало душно. Курт Валландер поднялся и открыл окно. Внезапно он вспомнил музыкальную шкатулку. Хоть Эбба ее и не заводила, какой-то шарманочный мотивчик целый день крутился у него в голове.

— Ярмарки, — сказал он. — Мы должны проверить ярмарки. Где у нас ближайшая ярмарка?

Оба были в курсе. В Чивике.

— Сегодня начинается, завтра заканчивается, — сказал Ханссон.

— Завтра поеду туда, — решил Валландер.

— Один не справишься, — предостерег Ханссон, — там большая ярмарка.

— Я могу поехать с тобой, — предложил Мартинссон.

Вид у Ханссона был довольный. Наверное, завтра бега, подумал про себя Валландер, и Ханссон рад, что ехать не ему.

Они попрощались и разошлись. Валландер задержался, чтобы разобрать кучу записок с номерами телефонов. Он кое-как рассортировал их и поднялся. Можно было идти. Вдруг он заметил на полу бумажку, которую, очевидно, нечаянно смахнул со стола. Он нагнулся и увидел, что его просит позвонить директор одного из лагерей беженцев.