Полученного, казалось, было достаточно для существа. Оно уползало назад, скользя по коридору в том направлении, где мерцали чужие огни.

Огамбе выругался, а Каллахан просто смотрел и молчал.

Проклятье! Тело Фо сгорело вместе с его доспехами. Нет никакого сомнения в том, что он сам только что убил своего друга.

Пока он смотрел, с уничтоженным им существом произошла удивительная метаморфоза. Оно развалилось на три отдельные части, куда втянулась вся его оставшаяся масса. У каждой части было много механических конечностей, и каждая немедленно изменяла форму. На глазах морпехов части существа сами собой разглаживались и придавали себе новые формы, как будто высококлассный скульптор с легкостью лепил эти формы из глины. Все конечности теперь располагались впереди, и большинство из них колыхались в невесомости, как будто это были лапки насекомого, а в это время каждая часть развалившегося существа пришла в движение по направлению к каждому из троих людей.

За ярким светом огней Каллахан мог различить за основными телами существа что-то наподобие толстых канатов и какие-то механические поршни и шестерни, которые двигались слишком быстро, чтобы разобраться в деталях.

Долго думать о Фо не было времени – речь шла о том, чтобы драться или умереть, а он не собирался умирать.

Плазменные заряды сожгли все на своем пути, но проклятое существо, казалось, и из этого извлекло урок. Оно переместило основную массу своих движущихся частей с пути Каллахана, и ему пришлось сменить позицию. Металл горел, несколько обезумевших конечностей расплавились и потеряли форму, но Каллахан должен был отступать, и вся масса – полтонны металла, нацеленного на измельчение его тела вместе с доспехами – напала на него.

Огамбе снова открыл огонь, и его снаряды разорвали на куски основное тело той трети чудовища, которое его преследовало. И все же оно продолжало идти вперед, и то, что осталось от него – в основном зубчатые лезвия из кусков стали, – смогло дотянуться до груди капитана и чуть не размазало его по ближайшей стене. Стена прогнулась вместе с доспехами Огамбе. По внутренней связи был хорошо слышен его сдавленный стон и треск ломающихся ребер.

Бендез выполнил свою задачу лучше. Вместо импульсной пушки он был вооружен плазменным резаком. Такие штуковины были разработаны для прожигания металлических корпусов, и морпех использовал свой, чтобы разрезать нацеленную на него треть существа почти пополам. Сила отдачи заставила его отпрянуть, но и нападающий остановился, очевидно, потеряв дееспособность.

Теперь оставшиеся две трети существа готовы были пойти в атаку на Каллахана:

– В сторону! Бросаю! – не говоря больше ни слова, он выдернул чеку из своей единственной гранаты и швырнул ее вдоль коридора в сторону огней.

– Каллахан! Подожди! – слова Бендеза прозвучали слишком поздно.

Нулевая гравитация облегчала задачу – металлический шар гранаты прокатился гораздо дальше, чем можно было ожидать в обычном гравитационном поле. Он докатился до ярко светящихся огней, от которых глаза будто кровоточили, а затем слепящий свет изменил свой характер. Нет, он остался таким же ярким, как прежде, но только в части видимого спектра. Все, находящееся снизу от точки взрыва, окрасилось ярко-белым от этого ослепительного блеска, и те части, которые морпех не мог видеть, сразу плавились от сильного жара, не успевая материализоваться. Все три конечности, выдвинувшиеся ранее из основного тела, расплавились более чем на половину своей длины, а остальные их части потеряли активность и беспомощно плавали в невесомости, царившей на корабле.