– Клевета! Оговор! Я обращусь напрямую в ЦК! – лицо полковника пылало, он еще не сообразил, какую сморозил чушь.

Гуров не выдержал и расхохотался, так громко и искренне сыщик не смеялся много лет.

– Обратитесь, полковник, и непосредственно в «Матросскую тишину», надеюсь, вам выделят там кабинет! – Гуров платком вытер слезы.

Орлов отошел к окну, подчеркивая, что к происходящему отношения не имеет.

– Извините… Рефлекс… Но доказательства? – лицо полковника из пунцового стало бледным. – Мы юристы. Существует презумпция невиновности! Я категорически утверждаю, что лично я не имею никакого отношения к происшедшим событиям. Я узнал лишь вчера и приказал виновных задержать.

– Полковник, кого и за что вы приказали задержать? – ласково спросил Гуров, понимая, что полковник глуп, защиту не продумал, и если его прищучить, то заместитель закопает своего шефа по самую маковку.

Понял это и Орлов, напрягся, ожидал продолжения. Доказательств, что Гурова пытались ликвидировать, после смерти троих главных действующих лиц действительно не было, но если этот полковник сейчас запутается и «поплывет», то следом начнут «колоться» и подчиненные.

– Как кого задержать? – полковник растерялся. – Виновных, конечно.

Гуров видел, что Орлов отдает инициативу, хочет услышать продолжение и занялся гостем основательно.

– Отдавая приказ, вы назвали фамилии, – Гуров жестом предложил полковнику сесть в кресло. Тот опустился в низкое кресло, сыщик продолжал стоять.

Орлов чуть было не хмыкнул, уж больно детской была уловка, однако сработала. Положение полковника и без того было незавидным, теперь же, глядя на противника снизу вверх, он терял инициативу окончательно.

– Естественно. Странно вы ставите вопрос, – удивился полковник.

– Чтобы назвать фамилии, их надо знать, – Гуров понизил голос, вынуждая полковника не только задирать голову, но еще и напряженно прислушиваться. – Как же вы их узнали?

– Как узнали? – полковник пожал плечами и, решив, что нашел блестящий ответ, брякнул:– Они же рапорты написали. Утеря личного оружия и служебных удостоверений.

Орлов не знал, радоваться или грустить. Лева, конечно, умелец, может из топора суп сварить, но полковник-то клинический идиот. Полковник! Кого с такими мы можем победить?

– Рапорты написали? – Гуров снова развеселился, начал расхаживать по номеру. – Тогда все ясно. Полный порядок! Рапорты вы генералу Орлову, естественно, предъявите. А если рапортов не окажется, вы сошлетесь на российское разгильдяйство, мол, утеряны и накажете делопроизводителя. Как я за вас стараюсь, полковник, видно, полюбил с первого взгляда. Товарищ генерал, разрешите подбросить полковнику еще несколько вопросов? А то вы его ошарашите, а он, несчастный, не знает, что и ответить.

– Валяй, – Орлов махнул рукой, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. – Поезд уже ушел. Вразуми и дай бумагу, пусть пишет, я должен в Москву позвонить.

Не понимая, что происходит, полковник потел, крутил головой, проводил генеральские лампасы растерянным взглядом, повернулся к Гурову, спросил.

– Какую бумагу? Что писать?