Впрочем, внешне мои странности почти не были заметны, поэтому находились люди, которым я нравилась. Точнее, мужчины, которые, похоже, влюблялись в меня не на шутку. Только я и эту увлекательную сторону жизни прохлопала!
Время послевоенное. Непривычная для всех ситуация: мужчин меньше, чем женщин. В войну было ещё хуже, но казалось, что это – временно. Теперь же пришлось как-то осваиваться с новой реальностью. Выжившие вернулись к тем, кто их ждал, а иные привезли с собой новых подруг. Ясно, что и множество женщин унесла война. И всё же, всё же… Впервые молодые женщины и девушки стали нервно оглядываться по сторонам и считать свои пролетающие года.
Мне же повезло работать в учреждении, которое многие из женщин сочли бы лучшим местом на Земле. В Главном штабе ВМС женщин гораздо меньше, чем мужчин, и даже значительно меньше, чем в Генштабе! А какие мужчины рядом: герои, фронтовики, отважные, решительные, ответственные, раненые, много раз смотревшие в самые зрачки смерти! Только мне, дурочке, такое окружение казалось обычным и вполне естественным. Правду сказать, среди всего сонма увешанных орденами и медалями бравых моряков свободными по разным причинам, порой – трагическим, оставались единицы. И всё же они были!
Мне ещё не исполнилось двадцати, я ещё не ходила в секретку реферировать иностранные источники, а вовсю стучала на машинке в приёмной начальника, когда стали появляться люди, которым то и дело что-то от него требовалось. Приходили они в заведомо неудачное время и подолгу ожидали в приёмной, где я сидела, исполняя обязанности секретаря. Девушка с нормальными мозгами всё поняла бы правильно и извлекла бы из ситуации всю возможную пользу и удовольствие…
Что я представляла собой в те годы?
Молоденькая, худенькая и стройная, в хорошо подогнанной чёрной форме. Свои русые волосы пепельного оттенка, тонкие и непослушные, я, намучившись со стрижками, отпустила и стала собирать в пучок на затылке, что в сочетании с юным лицом обычно смотрится мило, хотя простит, и лишь значительно позже начинает старить.
Тихая, робкая речь и странно потерянный взгляд, создающий иллюзию существа нежного, ранимого, беззащитного и загадочного. Я и правда была беззащитна, однако по причине психического увечья, а не тонкой душевной организации, как казалось многим со стороны. Я была молчалива, односложно отвечала на вопросы, не проявляла инициативы и, не поднимая головы, барабанила по клавишам, едва беседа угасала.
Наверное, за таким блёклым фасадом было удобно вообразить любую девушку, девушку мечты. А может, люди ощущали во мне ту силу, от которой моё собственное сознание оставалось отрезанным…
– Здравствуйте, милая Тая, как вы поживаете? Вы завалены бумагами по самый кончик носа. Придётся попенять Фёдору Анатольевичу: зачем он эксплуатирует детский труд?
Визиты этого гостя были мне по-настоящему приятны. Я даже позволяла себе оторваться от работы, чтобы немного поболтать с ним, заварить ему крепкого чая. Он лишь с недавних пор служил в Главном штабе, но занял сразу крупную должность в аппарате разведки и успел сдружиться с моим начальником. Высоченный, широкоплечий, с отличной выправкой и по-мужски красивым лицом. Капитану второго ранга Ясеновому было лет сорок. Насколько было известно, верность семье он пронёс сквозь всю войну. Как к мужчине я к нему вовсе не относилась – только как к старшему товарищу, весёлому собеседнику и доброму другу, способному всегда поднять настроение. А он, кажется, относился ко мне как к экзотическому цветку – притягательному и хрупкому: полюбуйся, да не трогай!