– Но мы с тобой должны наплевать, что нервные связи не восстанавливаются, и заставить их прорасти. Только давай вместе: я одна не справлюсь. Подключись прямо сейчас. Поставь на автоматическое выполнение. Авось сработает. Лови картинку!

Мысленными образами мы с Лидой всегда обменивались легко. Я поймала живую картинку и подключилась к её реализации. Не уверена, что успела дать команду на автоматическое выполнение. И не уверена, что реализация этой команды вообще может происходить автоматически…

Лидины руки соскользнули с моей головы. Она бессильно оперлась о спинку моего стула, потом осела на пол – я почувствовала это спиной. Я сидела не шевелясь и ждала того, что считала равным смерти – нового беспамятства.

– Таська, я приду и верну тебя, мы снова будем работать. Мы победим! – пообещала Лида вдогонку моему ускользавшему сознанию.

Я смотрела на окно: большой прямоугольник, окаймлённый по периметру солнечным светом. Свет слепил глаза, но не мерк, а расширялся, заполнял прямоугольник, пространство комнаты и поглощал меня. Я не заметила, как подошла к окну. Одна створка была настежь открыта. По ту сторону стоял, прислонясь плечом к раме, Николай Иванович, как он частенько стаивал у распахнутого окна кабинета, когда в высокогорном воздухе слишком ощущалась нехватка кислорода. Николай Иванович спокойно смотрел мне в глаза.

В прошлый раз, когда я вызывала его вместе с девчонками, мы не видели его, а только знали о его присутствии и его ответах. Тогда я чувствовала, как тяжело ему даётся и пребывание в новом мире, и возврат к общению с нами, живыми.

Сейчас бывший руководитель выглядел совсем неплохо и пообщаться был не прочь. Может, потому, что моя собственная душа витала на грани жизни.

– Как вы, Николай Иванович? Привыкли? Получше теперь?

Я не задавала вопросов вслух, потому и не давала себе труда додумывать чёткие формулировки. Мысль же моя была и так предельно ясна.

– Лучше, лучше. Но не сахар. До сахара мне ещё далеко.

– Много нагрешили?

Не та была ситуация, чтобы стесняться в выражениях. В пространстве между мирами вещи называют своими именами.

– Это не главное. Я не готовился к смерти.

– Неужели совсем не догадывались? Вы же сильно прихварывали, особенно в горах. Я могла бы, но не предупредила вас.

– Я знаю, почему не предупредила. Тут нет твоей вины. Да это ничего бы и не дало: медицина ещё лет сто не научится предотвращать сосудистые катастрофы.

– Но девчонки…

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Не в этом дело. Надо всегда готовиться: хоть одним глазком туда заглядывать – осваиваться; ну и себя помнить – откуда, и кто ты есть, и зачем ты, на сей раз, здесь.

– Помнить себя – это мне теперь не светит, – невесело усмехнулась я. – Понять бы, за какое преступление расплачиваюсь, может, удалось бы справиться: отработала бы!

За что-то дано же мне такое тяжкое испытание, как потеря памяти, разума, воли.

– Видишь ли, испытания не каждому даются для отработки. Да, есть люди, которые исправляют свои ошибки… Ну, или накапливают новые. А некоторые проходят подготовку. Курсы усовершенствования. Твой случай… Так что готовься, соратница! Тут мы свою работу сделали, а впоследствии ещё потруднее будут задачи.