– Но, Тася, мы же все подключились. Никто из нас не почувствовал ни противодействия, ни вообще – вмешательства.

Как ни переживала подруга за меня, но тут её профессиональная гордость оказалась задета.

– Лидок, я не знаю, как они это делают. Сеть незаметна за счёт того, что каждый оператор работает слабо, «нити» – тонкие. Но я уверена: они меня вычислили.

– Таська, хорошо, они засекли тебя. Могли! Но противодействие – это другое. Без подключения сильной энергии не обойтись. Или же твои аненербовцы, ещё у них когда ты была, нацепляли тебе крючков и стали за них дёргать, когда понадобилось.

– Лида, я это слышала уже миллион раз, и не от тебя! Крючок можно принять от того, кому ты доверяешь или кого ты боишься. Третьего не дано. Неужели ты не согласна?!

– Согласна, но…

– Ни одному немцу я не доверяла и ни одного не боялась, даже Гитлера. Он был мне противен до дрожи – это да… Все мои крючки приняты здесь – добровольно, с доверием и любовью.

Лида промолчала. Я знала, что ей нечего возразить, но и признавать поражение в споре не хочется.

– Знаешь, Лидок, я теперь поняла, что наблюдала действие сети, когда решила включиться в защиту английских лётчиков. Я поставила обычную нашу – сферическую, но она тут же рассыпалась. У меня прямо в глазах стоит эта картина. Видишь?

– Вижу. Сетка!

– Я тогда решила, что у нас несовместимость с английской защитой. Перестала лезть в дела союзников с непрошеной помощью и забыла. Потом даже не соотнесла со словами Линденброк!

– Что, кстати, наводит на размышления.

– То-то и оно! Принцип действия сети, я думаю, вот какой: она рассредоточивает энергию, рассеивает её. Ну, как густые кусты рассеивают ветер, даже сильный. Представила? Заодно рассеивает и внимание.

– Это убедительно. Я ещё подумаю потом.

– Я тоже, – поторопилась сказать я – и осеклась.

– Таська, то, что мы поняли про сеть, может помочь нам вылечить тебя? Как думаешь?

– Лидочка, я теперь спокойна. Я теперь уверена, что даже бессознательно не сопротивлялась выполнению своего долга. Если бы прежде точно знала, что чиста, не далась бы на операцию, но…

– Тасенька, прости, родная, я больше не могу держать, – призналась Лида.

У меня ёкнуло сердце. Я всё же до последнего момента верила в чудо.

– Пока ещё держу, ты слушай теперь. Я по-простому, без терминов.

Я кивнула. Обычно Лида любила пощеголять латынью.

– У тебя частично разрушены нервные связи между… между самым высшим отделом мозга, где ты себя сознаёшь, можешь принимать решения, руководить своими действиями, и другими отделами. Слава богу, у тебя частично сохранился самоконтроль, а речевой контроль – полностью… Это чудо. Говорят, Маргарита Андреевна перед операцией отмолила тебя, как могла… Считается, что нервные клетки не восстанавливаются и нервные связи не могут прорасти по новой. Сейчас я работаю проводником: я провожу твои нервные импульсы через себя. Таким способом я соединила отделы. Эта работа – не на тонком плане, а на физическом. Она – сама понимаешь… Чувствую себя электрической розеткой с переменным током.

Как не понимать? Тянуть с помощью тонких энергий физический уровень – каторга хуже, чем перетаскивать руками каменные глыбы.