Иногда воскресными вечерами в доме собирались не только члены семьи, но и гости. Семейная пара, а то и кто-нибудь один, обычно ровесники мистера и миссис Трэверс, подчас напоминавшие их в том смысле, что женщины были энергичны и остроумны, а мужчины более спокойны, неспешны, сдержанны. Гости рассказывали веселые истории, в которых смеялись чаще всего над собой. (Грейс уже так давно стала интересной собеседницей, что успела сама себе надоесть, и теперь ей трудно вспомнить, что же такого примечательного было в тех застольных беседах. В той среде, где она выросла, оживленные беседы обычно сводились к похабным анекдотам, до которых ее дядя с тетей, естественно, не опускались. В тех редких случаях, когда у них в доме собирались гости, за столом обычно расхваливали угощение или оправдывались за его качество, обсуждали погоду и сгорали от желания поскорее разойтись.)

После ужина у Трэверсов, если вечер оказывался прохладным, мистер Трэверс разжигал камин. Все играли, по выражению миссис Трэверс, «в дурацкие словесные игры», которые на самом деле требовали изрядных умственных способностей, хотя бы для того, чтобы придумывать глупые определения. И здесь начинали блистать те, кто за ужином сидел тихо. Из совершенно абсурдных тезисов делались шутливые выводы. Особенно преуспел в этом Уот, муж Гретчен, но по прошествии некоторого времени Грейс начала составлять ему конкуренцию, на радость миссис Трэверс и Мори (Мори то и дело выкрикивал, веселя всех, кроме Грейс: «Видите? Я же говорил. Она умница»). Ход игры направляла миссис Трэверс: она следила, чтобы дебаты не стали слишком серьезными и чтобы все игроки чувствовали себя на равных.

Лишь однажды нашелся человек, недовольный игрой, – когда на ужин пришла Мевис, жена Нила, невестка миссис Трэверс. Мевис с двумя детьми гостила у своих родителей, на другом берегу озера. В тот вечер у Трэверсов собрались только члены семьи и Грейс, поскольку все думали, что Мевис и Нил привезут с собой детишек. Но Мевис явилась одна: Нил, врач по профессии, вынужден был остаться на выходные в Оттаве. Миссис Трэверс расстроилась, но тут же взяла себя в руки, воскликнув с притворным испугом:

– Но дети-то, конечно, не в Оттаве?

– К сожалению, нет, – ответила Мевис. – Но с ними никакого сладу. Они бы тут орали весь вечер. У малыша потница, а с Майки вообще бог знает что.

Стройная, загорелая, она пришла в лиловом платье и с широкой лиловой лентой в темных волосах. Миловидная, но с тенью скуки или неодобрения в уголках рта. Она почти не притронулась к еде, объяснив, что у нее аллергия на карри.

– Ой, Мевис. Какая неприятность, – посочувствовала миссис Трэверс. – Недавно проявилась?

– Ну почему же, давно. Просто я из вежливости молчала. Но в какой-то момент мне надоело, что меня полночи выворачивает.

– Жаль, что ты не сказала… Может, принести тебе что-нибудь другое?

– Не переживайте, все нормально. У меня так или иначе аппетита нет из-за этой жары и радостей материнства.

Она закурила.

Потом они стали играть в слова, и она сцепилась с Уотом по поводу предложенного им определения, а когда словарь доказал, что оно допустимо, процедила: