— Но для чего нужна была вся эта заумная катавасия? Проще же отравить…

— Преступник пытался расстроить предстоящую сделку по продаже доходного дома. Использование яда легко бы обнаружилось при вскрытии, а употребление наркотика, да еще и усиленного алкоголем, приводит к странностям в поведении потерпевшего, который, как в случае с Сипягиным, сам накладывает на себя руки. Для Елизаветы Родионовны, с постигшими ее ударами и расстроенной психикой, любой ночной кошмар мог оказаться последним. Но она вовремя проснулась, позвала на помощь горничную, и, слава богу, ее отпоили теплым молоком, нейтрализующим разрушительное действие наркотика. Я обратился к Байгеру, и Иван Генрихович исследовал так называемое «лекарство», коим потчевали Загорскую. Заключение простое: чистый опий. Вот, взгляните, у меня имеется справка, — присяжный поверенный достал из внутреннего кармана пиджака свернутый втрое лист и протянул Поляничко.

Внимательно прочитав текст, полицейский сказал:

— Что ж, в таком случае не стоит терять время, и я попробую уговорить вдову на проведение вскрытия. Да, чуть не забыл. — Сыщик достал из кармана серый казенный конверт и протянул Ардашеву: — Полюбопытствуйте, Клим Пантелеевич. Сегодня получили. Пришло скорой почтой.

Адресом отправителя значился: Санкт-Петербург, Набережная реки Фонтанки, дом № 16. Департамент полиции. Присяжный поверенный прочел:

1909 VII 18

№ 347

Ставрополь.

Полицейское управление.

«В ответ на Ваш запрос сообщаем следующее:

В 1828 году в Санкт-Петербург прибыл один из военных обозов, состоящий из шести повозок с ценностями, выплаченными Персией в качестве контрибуции по Туркманчайскому мирному договору. В сундуке под № 8 была выявлена пропажа золотых монет в количестве 4500 штук. Для отыскания пропажи в Ставрополь был командирован чиновник III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии надворный советник И. А. Самоваров. Принятые меры оказались безрезультатными. До настоящего времени похищенное золото не найдено.

Штабс-ротмистр Овчинников Я. С.»

— Что ж, Ефим Андреевич, теперь многое проясняется. Только у нас остается все меньше времени, чтобы найти клад и обезвредить преступника. А посему буду вам крайне признателен, если вы сможете уведомить меня о результатах сегодняшнего вскрытия.

— Непременно, Клим Пантелеевич. Я вам обязательно протелефонирую.

— И еще. Если наше предположение подтвердится, пожалуйста, держите эти сведения подальше от газетчиков.

— Безусловно…

Откланявшись, Клим Пантелеевич зашагал в сторону почты. Купив конверт, он что-то долго писал на листке почтовой бумаги, затем запечатал письмо и, указав в графе адрес получателя: г. Кострома, Адресный стол, попросил отправить заказным.

Спустя несколько часов, когда вечерняя прохлада уже остудила раскаленные стены домов, Варвара — прислуга Ардашевых — пригласила адвоката к телефону. Сквозь треск и шум на линии он разобрал знакомый, слегка хрипловатый голос:

— Вы были совершенно правы, Клим Пантелеевич. Действительно, этот Сипягин был просто накачан опием… Леечкин уже завел дело… только чувствую, что отыскать злодея будет непросто. Да ведь это и не человек, а прямо нетопырь какой-то…