Часов в восемь вечера Катерина отпросилась у матери - сначала на спевку, потом к подруге, - нарядилась и ушла. Через полчаса после нее вышли в дождь Степан и Павел Федоровичи. Катерина ждала их за мостом. Степан Федорович взял Катерину под руку. Они пошли вдоль оврага, тропинкой, в кромешной темноте, к окраинам города. Там жили старухи-тетки Скудрины. Катерина и Бездетовы ворами прошли во двор, ворами пошли в сад. В глубине сада стояла глухая баня.
Катерина постучала, полуоткрылась дверь. В бане горел свет, там гостей ожидали три девушки. Окна девушки глухо занавесили, к ступенькам на полок придвинули стол. Девушки были празднично наряжены, поздоровались торжественно.
Братья Бездетовы вынули из карманов бутылки с коньяком и портвейном, привезенные из Москвы.
Девушки раскладывали на столе - на бумаге - вареную колбасу, шпроты, конфекты, помидоры и яблоки. Старшая в компании - Клавдия - достала из-за печки бутылку водки. - Все говорили шепотом. Братья Бездетовы сели рядом на ступень к полку. На полке горела железная лампа.
Через час девушки были пьяны, - и тем не менее они говорили шепотом. У пьяных людей, и у пьяных женщин, в частности, когда они очень пьяны, надолго на лицах застревают одни и те же выражения, созданные алкоголем. Клавдия сидела за столом, по мужски оперев голову рукою, зубы ее были оскалены, а губы окаменели в презрении, - иногда голова ее сползала с руки, тогда она рвала свои стриженые волосы, не чурствуя боли, - она курила одну папиросу за другой и пила коньяк, - она была очень румяна и безобразно-красива. Она говорила брезгливо:
- Я пьяна? - да, пьяна. И пусть. Завтра я опять пойду в школу учить, а что я знаю? чему я учу? - А в шесть часов я пойду на родительское совещание, которое я созвала. Вот мой блок-нот, тут все написано... Я пью эх, была, не была! - вот я и пьяна. Кто вы такие? какие вы мне родственники? вы красное дерево покупаете? старину? - вы и нас хотите купить вином? - вы думаете, я не знаю, что такое жизнь? нет, знаю, у меня скоро будет ребенок... а кто его отец я не знаю... И пусть, и пусть!
Зубы Клавдии были оскалены и глаза неподвижны. Павел приставал с просьбою к Зине, самой младшей, - эта была коротконогой хохотушкой в кудельках белых волос, - она сидела на чурбане поодаль от всех, расставив ноги и упираясь руками в боки. Павел Федорович говорил:
- А вот ты, Зина, кофточку не снимешь, лифчик не расстегнешь, не смеешь!
Зина зажимала себе рот, чтобы громко не хохотать, хохотала и говорила:
- А вот и покажу!
- Нет, не покажешь! не смеешь!
Клавдия сказала в презрении:
- Покажет. Зинка, покажи им грудь! пусть смотрят. Хотите, я покажу? вы думаете, я пьяница? - нет, последний раз я была пьяна, когда вы приезжали. И сегодня пошла, чтобы напиться - в дым, в дым - понимаете? - в дым!.. была-не-была!.. Зинка, покажи им грудь! ведь показываешь своему Коле... Хотите, я покажу!?
Клавдия рванула ворот своей кофточки. Девушки бросились к ней. Катерина сказала рассудительно:
- Клава, не рви одежду, а то дома узнают.
Зина с трудом держалась на ногах, она обняла Клавдию, схватив ее за руки. Клавдия поцеловала Зину.