Внутри гаража стояло полтора десятка автомобилей различных марок. Все в прекрасном состоянии и с заправленными баками горючего.

– Не ожидал, а? – краешками губ улыбнулся мой спутник.

Я утвердительно кивнул.

– Это запасной автопарк начальника Управления, – пояснил Валерий Петрович. – На случай непредвиденных обстоятельств. Кроме генерала Маркова, полковника Рябова и меня, о нем никому неизвестно.

– А кто вы, если не секрет? – отважился спросить я. Старик сделал вид, будто не слышит, и окинул критическим взором стройный ряд машин.

– Пожалуй, вон та подойдет, – после некоторого раздумья проворчал он, указав пальцем на неприметную серенькую «Ниву». – Отрегулирована по всем параметрам, движок форсирован, подвеска усилена. В общем – зверь-тачка! А смотрится достаточно скромно. Забирайся на заднее сиденье. Я сам поведу…

Валерий Петрович привез меня в какой-то небольшой, заброшенный пансионат за чертой города. Окна двухэтажного здания из грязноватого кирпича были заколочены фанерой. Хозяйственные постройки во дворе выглядели настолько ветхими, что казалось, вот-вот развалятся прямо на глазах. На обшарпанных дверях пансионата криво болталась вывеска «Закрыто на капитальный ремонт».

– Прошу, – отперев замок, вежливо посторонился загадочный старик.

Пройдя в просторный освещенный холл, я удивленно присвистнул. Никаким «проводимым ремонтом» тут даже не пахло. Да он, собственно, и не требовался. Внешнее убожество оказалось обычным маскарадом. Внутри же дома было чисто и уютно. Резные деревянные панели на стенах, изящные светильники под потолком. На полу – новенький линолеум с красивым узором. На лестнице красная ковровая дорожка.

– Твоя комната на втором этаже. Первая справа, – сказал Валерий Петрович. – Располагайся там как дома, помойся с дороги, передохни. Ужин будет часа через два…

– А как же доклад? – встрепенулся я.

– Потом, потом, еще успеешь…

Пожав плечами, я поднялся в отведенную мне комнату (комфортно обставленный номер с отдельным санузлом), разделся, наполнил ванну, погрузился в горячую воду и только тогда почувствовал, как страшно вымотался за день. Измученное тело болезненно ныло, мысли путались, глаза слипались. Полежав в ванной минут десять, я выбрался из воды, вяло обтерся махровым полотенцем, обнаружил на стенном крючке чистый домашний халат, набросил его на плечи, тяжело ступая, добрел до кровати и, едва коснувшись щекой подушки, мгновенно уснул…

Снилась мне невероятная гадость. Убитые мной сегодня чеченцы и цыгане азартно играли в футбол. Арбитром выступал старший лейтенант Прокопенко в полной парадной форме и с размозженным пулей черепом. Вместо мяча они использовали отрезанную человеческую голову (чью именно, я не мог рассмотреть), а вместо ворот – два поставленных «на попа» гроба без крышек. В отдалении молча застыла Виктория Антонюк в наглухо запахнутом плаще. В процессе варварского «матча» игроки наперебой осыпали ее грязными ругательствами. Из глаз девушки катились крупные кровавые слезы. Я хотел вмешаться, остановить творящееся безобразие, но ни руки, ни ноги почему-то не повиновались. Голос тоже куда-то пропал.