Сталин коснулся пальцами пластин, искорёженных пулями, обошёл бойца ещё раз и кивнул.

— Спасибо. Можете идти товарищ.

Когда охранник ушёл Сталин всё ходил по кабинету кругами, затем сел в кресло и затянувшись последний раз, выбил остатки табака в пепельницу, стоявшую рядом, и достав из кармана пиджака набор для ухода за трубкой, принялся её чистить. Берия спокойно ждал пока Сталин закончит чистку, потому что знал, что его другу и соратнику иногда требуется время для размышлений.

— И что мы делать будем? — Сталин медленно словно танковая башня повернулся в сторону Берии.

— Ну сейчас посчитаем стоимость, определимся с изготовителем…

— Я не про то. — Сталин небрежно взмахнул рукой. — Понятно, что будем делать, и уж для штурмовых подразделений найдём средства. А если что, и для летучих групп милиции, которые работают против банд, и на захватах вооружённых бандитов. А если хотя бы в пределах пяти тысяч рублей за комплект, то вооружим всю штурмовую пехоту. Я про то, чем мы ответим за такой подарок? Я напоминаю, что ни за антиграв, ни за телепорт, мы ещё с ним не рассчитались. А ведь это, вполне на уровне космической программы, к которой он, как я знаю имеет прямое отношение.

— Я разговаривал с Сашей на эту тему. — Берия улыбнулся. — Знаешь, он правильно говорит. Ну завесим мы его орденами да медалями, и что? Это же будет фарс какой-то. А у него и так благ как не у всякого министра. Свой самолёт, огромная, действительно огромная квартира в Солнечном, и вполне приличная здесь в Москве. Своё конструкторское бюро, и даже не один завод, а производственный комплекс. Да уже сейчас Минточмаш, называют Мечниковским министерством. Каких ещё регалий ему не хватает по-твоему? Денег у него тоже как у дурака фантиков. Он же получает отчисления от каждой вещи сделанной по его рисункам, да плюс авторские от десятков изобретений.

— Но что-то же нужно делать? — Сталин вопросительно поднял брови. — Может женить его?

— Это по-твоему наградить? — Берия негромко рассмеялся. — Да он сейчас таких девах укладывает в койку, что даже я облизываюсь. Первые московские красавицы, вьются вокруг словно мотыльки. Парень же живое воплощение девичьей и женской мечты. Знаменит, богат, молод и красив.

— Всё ты верно говоришь Лаврентий. — Сталин задумчиво постучал чубуком трубки по подлокотнику. — Всё очень правильно говоришь. Но когда мы с тобой сидели в Тифлисе, на квартире у Рубена, помнишь, разговаривали о том, в какой стране мы хотели бы жить. И главным принципом такой страны мы назвали справедливость. Общество справедливости, вот что мы с тобой хотели построить. И теперь, мы несправедливы, к одному молодому человеку, так много сделавшему для страны.

— Он и об этом сказал. — Берия усмехнулся. Он говорит, что страна уже дала ему всё что можно, и даже больше, а он ещё не отдал всё что может. Поэтому то, что у него есть, он рассматривает как аванс. — Лаврентий Павлович помолчал. — Я бы предложил его избрать депутатом Верховного Совета, но это хорошее место только для того, кто уже сделал на профессиональном поприще всё что возможно, и хорошим вариантом для него является переход на общественную работу. Но мальчишке всего двадцать лет! Какая ему общественная работа. Нет, с людьми-то он управляется отлично. И с трудовыми коллективами, тоже, но пока ему самому интересно работать, как он говорит «с железками».