«Ну что, нравится?» – допытывался ты у одной девушки, насилуя ее, и держал нож у ее горла, пока она не ответила «да».

Твои фантазии глубоко пустили корни, но ты ни разу не споткнулся о них. Каждое расследование, когда преступник все еще разгуливает на свободе, – это состязание в быстроте, и ты неизменно сохранял за собой преимущество. Ты был сообразительным. Знал, что парковать машину нужно за пределами зоны полицейского оцепления, между двумя домами или на автостоянке, чтобы не возбуждать подозрений. Ты пробивал отверстия в оконных стеклах, с помощью какого-то инструмента поддевал деревянные засовы и открывал окна, не будя своих жертв. Ты отключал электричество, чтобы слышать, не приближается ли кто-нибудь к дому. Оставлял открытыми боковые калитки и переставлял мебель в патио, чтобы без помех пробежать через него. На десятискоростном велосипеде ты удрал от агента ФБР, управляющего автомобилем. Ты лазал по крышам. В Данвилле 6 июля 1979 года служебная собака так яростно бросалась на заросли плюща на Сикамор-Хилл-Корт, что ее проводник был уверен: запах оставили всего несколько минут назад.

Тебя видели убегавшим после одного из нападений. Ты вышел из дома так же, как вошел: без штанов.

Вертолеты, оцепления, гражданские патрули, проверяющие номерные знаки машин. Специалисты по гипнозу. Экстрасенсы. Сотни белых мужчин, сдающих образцы слюны. Безрезультатно.

Ты был запахом и отпечатками подошв. Ищейки и детективы следовали за тем и другим. Следы вели прочь и никуда не приводили. Они вели во тьму.

Долгое время у тебя было преимущество. Ты шел вперед. У тебя за спиной – полицейские расследования. Самый страшный момент чьей-то жизни описан неразборчивым почерком зачастую спешащего и заспанного полицейского. Со множеством ошибок. Каракули на полях – пояснения насчет текстуры лобковых волос. Следователи отрабатывают информацию, используя телефоны с медленными наборными дисками. Когда никого нет дома, они просто продолжают звонить. Если требуется поднять архивные дела, приходится вручную перебирать кипы бумаг. Шумный телеграфный аппарат пробивает неаккуратные отверстия на бумажной ленте. Вполне перспективных подозреваемых вычеркивают из списка, потому что их матери обеспечивают им алиби. Наконец отчет подшивают в папку, кладут ее в коробку и уносят в другую комнату. Хлопает дверь. Процесс пошел: бумага желтеет, воспоминания блекнут.

Ты выиграл эту гонку. Ты дома, на свободе, и ты это чувствуешь. Жертвы скрылись с глаз долой. Их привычный жизненный ритм нарушен, уверенность в себе улетучилась. Страхи преследуют их, память делает нерешительными. Их разрушают разводы и пристрастие к наркотикам. Сроки давности истекают. Собранные вещдоки выбрасывают – их негде хранить. То, что произошло с этими людьми, погребено – блестит неподвижно, как монетка на дне бассейна. Они делают что могут, чтобы жить дальше.

Как и ты.

Но игра уже утратила свою остроту. Сценарий повторяется раз за разом и требует повышать ставки. Ты начал с подоконников, затем стал заходить в дома. Тебя возбуждал чужой страх. Но теперь, спустя три года, гримас и уговоров уже недостаточно. Ты поддаешься своим более зловещим порывам. Все жертвы твоих убийств привлекательны и сексуальны. У некоторых сложная личная жизнь. Для тебя они наверняка просто «потаскухи».