По подсчетам Катона, их оставалось чуть более сотни, причем многие из них уже утратили или бросили свое оружие и теперь лишь сжимали кулаки и скалили зубы с расширенными от злобы и ужаса глазами. Он понимал, что схватка окончена. Этим людям оставалось лишь умереть или сдаться в плен.

Катон набрал воздуха и закричал по-кельтски:

– Бросайте оружие! Сдавайтесь или умрите!

Варвары воззрились на него кто с вызовом, кто с надеждой.

Между тем легионеры продолжали теснить их, загоняя в Тамесис, так что некоторые уже стояли по пояс в воде.

– Бросайте оружие! – повторил свой приказ Катон. – Живо!

Один из воинов повернулся и забросил свой меч подальше в воду. Его примеру последовал другой, третий… и вот уже толпа безоружных людей стояла на мелководье, с тревогой взирая на римлян.

Катон повернулся к римскому строю, сложил ладони воронкой и громко крикнул:

– Стой! Стой!

Центурии замедлили движение и остановились всего в нескольких шагах от линии воды. Катон увидел, что командир когорты покинул свое место на фланге Первой центурии и бежит вдоль строя по направлению к нему.

– Что ты тут такое устроил? – заорал Максимий, подбежав к Катону.

– Я приказал им сдаться, командир.

– Сдаться? – Максимий поднял брови в откровенном недоумении. – С чего бы это? Я что, отдал приказ брать пленных?

Катон нахмурился.

– Но, командир, я думал, пленники и тебе не помешают…

– После того, что они устроили в крепости? Проклятье, о чем ты вообще думал?

– Я пытался сберечь побольше жизней. И наших… ну, и их тоже.

– Вижу.

Максимий обозрел ряды Шестой центурии и, склонившись поближе к ее командиру, заговорил тихо:

– Ты выбрал не лучшее время для благородных чувств, молодой Катон. При нынешних обстоятельствах мы не можем позволить себе дополнительное бремя в виде пленников. Кроме того, ты ведь не был в форте и не видел собственными глазами, что натворили там эти звери. Мой бедный друг Порций… Они должны умереть!

– Командир, но они безоружны. Они прекратили сопротивление. Это будет не по правилам. Так нельзя.

– «Не по правилам», – передразнил его Максимий и рассмеялся. – Это тебе не игра, Катон. Это война. Здесь никаких правил нет.

Глаза командира когорты были безжалостны, но Катон все равно предпринял еще одну отчаянную попытку.

– Командир, но ведь они могут быть источником ценной разведывательной информации. Если отослать их в тыл для допроса…

– Отставить! Я не могу позволить себе выделять людей для конвоирования, – заявил Максимий, сжав губы в насмешливой улыбке, и повернулся к людям Катона. – Вытащить их оттуда! Связать им руки! Нарезать ремней из их же одежды!

Бойцы Шестой центурии положили щиты и принялись вытаскивать бриттов из воды. Их побросали ничком на землю, крепко связав руки за спиной обрывками их же одежды. Когда был связан последний из пленных, Максимий воззрился на них с угрюмым удовлетворением. Катон, стоявший с ним рядом, с облегчением решил, что их, видимо, все-таки пощадят.

– Ну, пусть так и лежат, командир. Больше они нам сегодня беспокойства не доставят.

– Это точно.

– А потом мы сможем за ними вернуться.