– Удалось поспать? – спросил Мэйтленд.

Гай помотал головой:

– Знаешь ведь, как в старые времена мы могли спать в любых условиях – под тарахтение вертушек, снайперский огонь. Но не теперь. И не здесь. Признаюсь тебе, не по мне такая битва.

Мэйтленд отдал Гаю автомат.

– Да уж… это совсем другое дело, когда рискуешь теми, кого любишь, не правда ли?

Он поднялся и ушел в темноту.

«Кого любишь?» Гая вдруг ошарашила мысль, что он любит. Хотя что тут удивляться? Где-то глубоко в душе он всегда знал, что влюбился в дочь Билла Мэйтленда без памяти. Это не было в его планах. Может быть даже, слово любовь здесь и не подходило. Просто они вместе провели неделю в аду.

«И в раю тоже», – подумал он, вспомнив ночь под сеткой от комаров. Он знал, что даже сама мысль, что она может пострадать, была для него невыносима, что он сделает все, чтобы защитить ее. Была ли это любовь?

Где-то в ночи вскрикнул зверь. Он крепче сжал рукоятку автомата. До рассвета оставалось четыре часа.

На них напали, как только забрезжил рассвет. Гай как раз передал автомат своему сменщику и направился было вниз, как раздался выстрел. Реакция сработала мгновенно, он тут же пригнулся. Пока он пробирался через кусты, послышались еще автоматные выстрелы, а затем крик сверху, со стороны выступа, и Гай понял, что его сменщика подстрелили. Он высунул голову, чтобы посмотреть, насколько плохо положение раненого. Сквозь утреннюю дымку он разглядел окровавленную руку, безжизненно свисающую с выступа. Стрельба возобновилась, выколачивая куски из скалы. Никто не стрелял в ответ – единственный автомат, имевшийся в деревне, теперь находился в руках убитого. Гай бросил взгляд вниз и увидел других жителей, пригибающихся за камнями.

Сколько они, безоружные, могли продержаться, защищая пещеру? Им оставалось надеяться на ловушки, на протянутую проволоку, на ямы, бамбуковые пики и колья. Гай снова посмотрел на выступ, где лежал автомат.

АК-47 был теперь дороже золота, от него могло зависеть, жить им или нет.

Он заприметил валун с кустами вокруг на пути к выступу. Другой дороги не было. Он припал к земле, готовясь метнуться к этому укрытию.

Вилли помешивала в горшке бульон с рисом, когда до нее донеслись звуки выстрелов.

Первое, что она подумала, вскочив на ноги, было: «Гай! Боже Всевышний, его не ранили?!» Но не успела она сделать и двух шагов к выходу, как отец схватил ее за руку.

– Нет, Вилли!

– А вдруг ему надо помочь?!

– Тебе туда нельзя!

Он позвал жену, та, несмотря на суматоху, услышала его и, взяв Вилли за руку, потащила за собой в другой конец пещеры. Другие женщины уже уводили детей от беды через запасной выход. Вилли оставалось только беспомощно наблюдать, как мужчины хватали доморощенное оружие и выбирались из пещеры.

Опять затрещали выстрелы, и по склону покатились камни.

«А где ответный огонь? – подумала Вилли. – Почему никто не стреляет в ответ?»

Снаружи что-то покатилось и хлопнуло. Струя дыма стала заползать в пещеру, до того едкая, что Вилли невольно отпрянула назад, ловя ртом воздух.

– Назад! Все назад! В туннель! Все в туннель! – заорал ее отец.